Неточные совпадения
Ну, и почтен был за это в свое время… А нынче,
друзья мои, этого не любят! Нынче нашего брата, фрондера, за ушко да на солнышко… за истину-то! Вот, когда я умру… тогда отдайте все Каткову! Никому, кроме Каткова!
хочу лечь рядом с стариком Вигелем.
— Нет,
друзья! — отвечал нам незабвенный, — вот когда я умру — тащите все к Каткову! Никому, кроме Каткова!
Хочу лечь рядом с стариком Вигелем!
Дело состояло в том, что помпадур отчасти боролся с своею робостью, отчасти кокетничал. Он не меньше всякого
другого ощущал на себе влияние весны, но, как все люди робкие и в то же время своевольные,
хотел, чтобы Надежда Петровна сама повинилась перед ним. В ожидании этой минуты, он до такой степени усилил нежность к жене, что даже стал вместе с нею есть печатные пряники. Таким образом дни проходили за днями; Надежда Петровна тщетно ломала себе голову; публика ожидала в недоумении.
— В самый, вашество, раз попал! И представьте, вашество, что говорит в свое оправдание: «Я, говорит, с купчихой Берендеевой
хотел свидание иметь!» — «Да разве вам нет, сударь,
других мест для свиданий? разве вы простолюдин какой-нибудь, что не можете благородным манером свидание получить?»
И его тоже трепетали мужики, и свои, и чужие, но он и не подумал бежать из деревни, когда крепостное право было уничтожено, а, напротив, очень спокойно и в кратких словах объявил, что «
другие как
хотят, а у меня будет по-прежнему».
Разумеется, если б у нас были
другие средства, если б мы, по крайней мере, впрямь желали что-нибудь сказать, — тогда дело
другое; а то ведь и сказать-то мы ничего не
хотим, а только так, зря выбрасываем слова из гортани, потому что на языке болона выросла.
— Как
хотите, мой
друг! Вы знаете: что бы с вами ни случилось, я всегда разделю вашу участь! Но все-таки… отчего бы не обратиться вам, например, к Волохову? Я не знаю… мне кажется, что он преданный!
— Ну, не
хочешь, как
хочешь. А то закусил бы ин! Это все у тебя от думы. Брось! пущай
другие думают! Эку сухоту себе нашел: завидно, что
другие делами занимаются — зачем не к нему все дела приписаны! Ну, да уж прощай, прощай! Вижу, что сердишься! Увидишься с сатаной — плюнь ему от меня в глаза! Только вряд ли увидишь ты его. Потому, живем мы здесь в благочестии и во всяком благом поспешении, властям предержащим повинуемся, старших почитаем — неповадно ему у нас!
Очевидно, что читатель ставит на первый план форму рассказа, а не сущность его, что он называет преувеличением то, что, в сущности, есть только иносказание, что, наконец, гоняясь за действительностью обыденною, осязаемою, он теряет из вида
другую, столь же реальную действительность, которая
хотя и редко выбивается наружу, но имеет не меньше прав на признание, как и самая грубая, бьющая в глаза конкретность.
— Послушай, однако ж, мой
друг! ведь все это: и семейные разделы, и община, и круговая порука — все это находится под защитой закона! Стало быть, ты
хочешь сделаться паскудским законодателем? Но безопасно ли это?
— Вы ко мне с бумагами как можно реже ходите, — говорил он письмоводителю, — потому что я не разорять приехал, а созидать-с. Погубить человека не трудно-с. Черкнул: Помпадур 4-й, и нет его. Только я совсем не того
хочу. Я и сам
хочу быть жив и
другим того же желаю. Чтоб все были живы: и я, и вы, и прочие-с! А ежели вам невтерпеж бумаги писать, то можете для своего удовольствия строчить сколько угодно, я же подписывать не согласен.
— Я уже не говорю о том, что я, например, не без чувствительных для себя пожертвований, посадил мужиков на оброк и отдал им свою землю исполу. [«Отдать землю исполу» — отдавать землю в аренду за половину урожая.] Я считал это своим долгом, самое благоразумие в этом случае повелевает,
хотя другие владельцы даже не помышляют об этом: я говорю о науках, об образовании.
Владимир потупил голову, люди его окружили несчастного своего господина. «Отец ты наш, — кричали они, целуя ему руки, — не
хотим другого барина, кроме тебя, прикажи, осударь, с судом мы управимся. Умрем, а не выдадим». Владимир смотрел на них, и странные чувства волновали его. «Стойте смирно, — сказал он им, — а я с приказным переговорю». — «Переговори, батюшка, — закричали ему из толпы, — да усовести окаянных».
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто
хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем
другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не
хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.)Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку: никакого вкусу нет, только воняет. Я не
хочу этого супу, дай мне
другого.
Аммос Федорович. Ну, не
хотите, на
другой собаке сойдемся.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый
друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя.
Хотите, прочту?
Хлестаков. Нет, не
хочу! Я знаю, что значит на
другую квартиру: то есть — в тюрьму. Да какое вы имеете право? Да как вы смеете?.. Да вот я… Я служу в Петербурге. (Бодрится.)Я, я, я…