Неточные совпадения
Между прочим, и по моему поводу, на вопрос матушки, что у нее родится, сын или дочь, он запел петухом и сказал: «Петушок, петушок, востёр ноготок!»
А когда его спросили, скоро ли совершатся роды, то он начал черпать ложечкой мед — дело было за чаем, который он пил с медом,
потому что сахар скоромный — и, остановившись на седьмой ложке, молвил: «Вот теперь в самый раз!» «Так по его и случилось: как раз на седьмой день маменька распросталась», — рассказывала мне впоследствии Ульяна Ивановна.
Таким образом, к отцу мы, дети, были совершенно равнодушны, как и все вообще домочадцы, за исключением, быть может, старых слуг, помнивших еще холостые отцовские годы; матушку, напротив, боялись как огня,
потому что она являлась последнею карательною инстанцией и притом не смягчала,
а, наоборот, всегда усиливала меру наказания.
—
А хочешь, я тебя, балбес, в Суздаль-монастырь сошлю? да, возьму и сошлю! И никто меня за это не осудит,
потому что я мать: что хочу, то над детьми и делаю! Сиди там да и жди, пока мать с отцом умрут, да имение свое тебе, шельмецу, предоставят.
Об отцовском имении мы не поминали,
потому что оно, сравнительно, представляло небольшую часть общего достояния и притом всецело предназначалось старшему брату Порфирию (я в детстве его почти не знал,
потому что он в это время воспитывался в московском университетском пансионе,
а оттуда прямо поступил на службу); прочие же дети должны были ждать награды от матушки.
Не
потому ли, что, кроме фабулы, в этом трагическом прошлом было нечто еще, что далеко не поросло быльем,
а продолжает и доднесь тяготеть над жизнью?
А кроме того, мы даже в смысле лакомства чересчур мало пользовались плодами ее,
потому что почти все наловленное немедленно солилось, вялилось и сушилось впрок и потом неизвестно куда исчезало.
Все это она объясняет вслух и с удовольствием убеждается, что даже купленный садовник Сергеич сочувствует ей. Но в самом разгаре сетований в воротах сада показывается запыхавшаяся девчонка и объявляет, что барин «гневаются»,
потому что два часа уж пробило,
а обед еще не подан.
Я помню, что, когда уехали последние старшие дети, отъезд этот произвел на меня гнетущее впечатление. Дом вдруг словно помертвел. Прежде хоть плач слышался,
а иногда и детская возня; мелькали детские лица, происходили судбища, расправы — и вдруг все разом опустело, замолчало и, что еще хуже, наполнилось какими-то таинственными шепотами. Даже для обеда не раздвигали стола,
потому что собиралось всего пять человек: отец, мать, две тетки и я.
Разве что по чарочке обнесет, так и вино у него не купленное,
а откупщиково положение,
потому у Николы кабак.
Только арифметика давалась плохо,
потому что тут я сам себе помочь не мог,
а отец Василий по части дробей тоже был не особенно силен.
И не
потому, чтобы это содержание представляло собой обличение,
а просто вследствие общей низменности жизненного строя, который весь сосредоточивался около запросов утробы…
Матушка волнуется,
потому что в престольный праздник она чувствует себя бессильною. Сряду три дня идет по деревням гульба, в которой принимает деятельное участие сам староста Федот. Он не является по вечерам за приказаниями, хотя матушка машинально всякий день спрашивает, пришел ли Федотка-пьяница, и всякий раз получает один и тот же ответ, что староста «не годится».
А между тем овсы еще наполовину не сжатые в поле стоят, того гляди, сыпаться начнут, сенокос тоже не весь убран…
Двор был пустынен по-прежнему. Обнесенный кругом частоколом, он придавал усадьбе характер острога. С одного краю, в некотором отдалении от дома, виднелись хозяйственные постройки: конюшни, скотный двор, людские и проч., но и там не слышно было никакого движения,
потому что скот был в стаде,
а дворовые на барщине. Только вдали, за службами, бежал по направлению к полю во всю прыть мальчишка, которого, вероятно, послали на сенокос за прислугой.
Имение мужа выгоднее,
потому что там люди поголовно поверстаны в дворовые, работают на барщине ежедневно,
а она своих крестьян не успела в дворовые перечислить, предводитель попрепятствовал, пригрозил дело завести.
И мужиков своих вынужден был в дворовые поверстать,
а почему? —
потому что нужда заставила, жить туго приходилось.
Быть может, впрочем, Савельцев сам струсил,
потому что слухи об его обращении с женою дошли до полкового начальства, и ему угрожало отнятие роты,
а пожалуй, и исключение из службы.
В таком положении стояло дело, когда наступил конец скитаниям за полком. Разлад между отцом и сыном становился все глубже и глубже. Старик и прежде мало давал сыну денег,
а под конец и вовсе прекратил всякую денежную помощь, ссылаясь на недостатки. Сыну, собственно говоря, не было особенной нужды в этой помощи,
потому что ротное хозяйство не только с избытком обеспечивало его существование, но и давало возможность делать сбережения. Но он был жаден и негодовал на отца.
— Вы спросите, кому здесь не хорошо-то? Корм здесь вольный, раза четыре в день едят.
А захочешь еще поесть — ешь, сделай милость! Опять и свобода дана. Я еще когда встал; и лошадей успел убрать, и в город с Акимом, здешним кучером, сходил, все закоулки обегал. Большой здесь город, народу на базаре, барок на реке — страсть! Аким-то, признаться, мне рюмочку в трактире поднес,
потому у тетеньки насчет этого строго.
Дворня полюбила его,
потому что он хоть и «барин»,
а все равно что свой брат; матушка была довольна,
потому что племянник оказался трезвый и работящий.
Хотя я до тех пор не выезжал из деревни, но, собственно говоря, жил не в деревне,
а в усадьбе, и
потому казалось бы, что картина пробуждения деревни, никогда мною не виденная, должна была бы заинтересовать меня.
Детей у него было четверо и всё сыновья — дядя любил мудреные имена, и
потому сыновья назывались: Ревокат, Феогност, Селевк и Помпей — были тоже придавлены и испуганы, по крайней мере, в присутствии отца, у которого на лице, казалось, было написано: «
А вот я тебя сейчас прокляну!» Когда я зазнал их, это были уже взрослые юноши, из которых двое посещали университет,
а остальные кончали гимназию.
Всякому хотелось узнать тайну; всякий подозревал друг друга,
а главное, всякий желал овладеть кубышкой врасплох, в полную собственность, так чтоб другим ничего не досталось. Это клало своеобразную печать на семейные отношения. Снаружи все смотрело дружелюбно и даже слащаво; внутри кипела вражда. По-видимому, дядя Григорий Павлыч был счастливее сестер и даже знал более или менее точно цифру капитала,
потому что Клюквин был ему приятель.
— Ну вот. И давали,
потому мужику есть надобно,
а запасу у него нет. Расчетливый хозяин тут его и пристигнет. Вынь да положь.
—
Потому — люди,
а не святые.
В то время больших домов, с несколькими квартирами, в Москве почти не было,
а переулки были сплошь застроены небольшими деревянными домами, принадлежавшими дворянам средней руки (об них только и идет речь в настоящем рассказе,
потому что так называемая грибоедовская Москва, в которой преимущественно фигурировал высший московский круг, мне совершенно неизвестна, хотя несомненно, что в нравственном и умственном смысле она очень мало разнилась от Москвы, описываемой мною).
Спали везде — и на диванах, и вповалку на полу,
потому что кроватей при доме сдавалось мало,
а какие были, те назначались для старших.
Многие даже заискивают в нем,
потому что он, в качестве чиновника канцелярии, имеет доступ на балы у главнокомандующего:
а балы эти, в глазах дворян средней руки, представляются чем-то недосягаемым.
Более с отцом не считают нужным объясняться. Впрочем, он, по-видимому, только для проформы спросил,
а в сущности, его лишь в слабой степени интересует происходящее. Он раз навсегда сказал себе, что в доме царствует невежество и что этого порядка вещей никакие силы небесные изменить не могут, и
потому заботится лишь о том, чтоб домашняя сутолока как можно менее затрогивала его лично.
Матушка охотнее покупала оброчные имения,
потому что они стоили дешевле и требовали меньше хлопот,
а норма оброка между тем никаким регламентациям не подвергалась, и, стало быть, ее можно было при случае увеличить.
Сверх того, она не металась беспрерывно перед глазами,
потому что услуги ее не так часто требовались,
а в большинстве и работа ее была заглазная (столяры, ткачи и проч.).
И работой не отягощали,
потому что труд Павла был незаурядный и ускользал от контроля,
а что касается до Мавруши, то матушка, по крайней мере, на первых порах махнула на нее рукой, словно поняла, что существует на свете горе, растравлять которое совесть зазрит.
Я, впрочем, довольно смутно представлял себе Маврушу,
потому что она являлась наверх всего два раза в неделю, да и то в сумерки. В первый раз, по пятницам, приходила за мукой,
а во второй, по субботам, Павел приносил громадный лоток, уставленный стопками белого хлеба и просвир,
а она следовала за ним и сдавала напеченное с веса ключнице. Но за семейными нашими обедами разговор о ней возникал нередко.
Так-таки в упор и сказал, не посовестился…
А она между тем ничего Степану Васильевичу дурного не сделала. Напротив, даже жалела его,
потому что никто в доме, ни матушка, ни гувернантки, его не жалели и все называли балбесом.
То ли дело господа! Живут как вздумается, ни на что им запрета нет. И таиться им не в чем,
потому что они в свою пользу закон отмежевали.
А рабам нет закона; в беззаконии они родились, в беззаконии и умереть должны, и если по временам пытаются окольным путем войти в заповедную область, осеняемую законом, то господа не находят достаточной казни, которая могла бы искупить дерзновенное посягательство.
Но это было несправедливо,
потому что он не только не скрывался,
а, напротив, открыто появлялся среди белого дня в самых людных местах и, держа в руках книжку, выпрашивал подаяние.
Равнодушие к общественному делу было всеобщее; на выборы ездили очень немногие,
потому что это требовало расходов,
а у наших помещиков лишних денег не было.
— За пакостные дела — больше не за что. За хорошие дела не вызовут,
потому незачем. Вот, например, я: сижу смирно, свое дело делаю — зачем меня вызывать! Курица мне в суп понадобилась, молока горшок, яйца — я за все деньги плачу. Об чем со мной разговаривать! чего на меня смотреть! Лицо у меня чистое, без отметин — ничего на нем не прочтешь.
А у тебя на лице узоры написаны.
— И это соврал. Не мог ты читать,
потому что этогонет.
А чего нет, так и в «Ведомостях» того не может быть.
— Нет этого… и быть не может — вот тебе и сказ. Я тебя умным человеком считал,
а теперь вижу, что ни капельки в тебе ума нет. Не может этого быть,
потому ненатурально.
Скучно становилось, тоскливо. Помещики, написавши уставные грамоты, покидали родные гнезда и устремлялись на поиски за чем-то неведомым. Только мелкота крепко засела,
потому что идти было некуда, да Струнников не уезжал,
потому что нес службу, да и кредиторы следили за ним. На новое трехлетие его опять выбрали всемишарами, но на следующее выбрали уже не его,
а Митрофана Столбнякова. Наступившая судебная реформа начала оказывать свое действие.
На красную горку Пустотеловы справляют разом обе свадьбы. Но ни приемов, ни выездов по этому случаю не делается, во-первых,
потому, что рабочая пора недалеко,
а во-вторых, и главным образом,
потому, что денег мало.
— Триста мало, хоть по старому счету это целая тысяча. Даже на поездку в Москву мало,
потому что до сих пор ты ездил один,
а теперь поедешь сам-друг.
А кроме того, предстоят и свадебные расходы. Нужно, по крайней мере, тысячи две.
Но, во всяком случае, за пределы захолустной мурьи он не выходил, во-первых,
потому, что у него не было достаточной подготовки для оценки явлений высшего порядка,
а во-вторых, и
потому, что круг этих последних был так прочно замкнут, что не только в захолустья, но и повыше ничего оттуда не проникало.
Во-первых, было не так людно,
потому что часть гостей уж разъехалась,
а во-вторых, и оставшиеся гости чувствовали утомление после вчерашней ночной кутерьмы.