Неточные совпадения
Во «
внутренних известиях» пишут, что такого-то числа преосвященный Агафангел служил литургию, а затем со всех городских колоколен производился целодневный звон.
Во всяком случае, в боковушке все жили в полном согласии. Госпожи «за любовь» приказывали, Аннушка — «за любовь» повиновалась. И если по временам барышни называли свою рабу строптивою, то это относилось не столько к
внутренней сущности речей и поступков последней, сколько к их своеобразной форме.
Какое-то гнетущее равнодушие было написано на его лице, но в чем заключалась тайна этого равнодушия, это даже ему самому едва ли было известно.
Во всяком случае, никто не видал на этом лице луча не только радости, но даже самого заурядного удовольствия. Точно это было не лицо, а застывшая маска. Глядит, моргает, носом шевелит, волосами встряхивает, а какой
внутренний процесс скрывается за этими движениями — отгадать невозможно.
Наконец подают нетерпеливо ожидаемое детьми пирожное. Оно двух сортов. Сначала разносят фигурные венчики, сделанные из нарезанного миндаля; потом — желе малинового цвета с прилепленною
во внутренней пустоте восковою свечой. Эффект, производимый этим своеобразным освещением, всех приводит в восторг.
Неточные совпадения
Такое разнообразие мероприятий, конечно, не могло не воздействовать и на самый
внутренний склад обывательской жизни; в первом случае обыватели трепетали бессознательно,
во втором — трепетали с сознанием собственной пользы, в третьем — возвышались до трепета, исполненного доверия.
Но этому вечеру суждено было провести глубокую демаркационную черту [Демаркацио́нная черта — пограничная черта.]
во внутренней политике Грустилова.
Однако ж она согласилась, и они удалились в один из тех очаровательных приютов, которые со времен Микаладзе устраивались для градоначальников
во всех мало-мальски порядочных домах города Глупова. Что происходило между ними — это для всех осталось тайною; но он вышел из приюта расстроенный и с заплаканными глазами.
Внутреннее слово подействовало так сильно, что он даже не удостоил танцующих взглядом и прямо отправился домой.
И поэтому, не будучи в состоянии верить в значительность того, что он делал, ни смотреть на это равнодушно, как на пустую формальность,
во всё время этого говенья он испытывал чувство неловкости и стыда, делая то, чего сам не понимает, и потому, как ему говорил
внутренний голос, что-то лживое и нехорошее.
— Сережа! — сказал славянин-гувернер, остановясь в дверях, ведших
во внутренние комнаты. — Сами снимите.