Неточные совпадения
А наконец, возвращаюсь я однажды с родов домой, а меня прислуга встречает: «Ведь Прохор-то Семеныч —
это муж-то мой! — уж с неделю дома не бывал!» Не бывал да не бывал, да так с тех
пор словно
в воду и канул.
Наконец все нужные дела прикончены. Анна Павловна припоминает, что она еще что-то хотела сделать, да не сделала, и наконец догадывается, что до сих
пор сидит нечесаная. Но
в эту минуту за дверьми раздается голос садовника...
Во-вторых, с минуты на минуту ждут тетенек-сестриц (прислуга называет их «барышнями»), которые накануне преображеньева дня приезжают
в Малиновец и с
этих пор гостят
в нем всю зиму, вплоть до конца апреля, когда возвращаются
в свое собственное гнездо «Уголок»,
в тридцати пяти верстах от нашей усадьбы.
Там уже стоит старик отец и ждет сестриц. Матушка на крыльцо не выходит и встречает сестриц
в раскрытых дверях лакейской.
Этот обряд встречи установился с тех
пор, как власть
в доме от тетенек перешла безраздельно к матушке.
Как бы то ни было, но с
этих пор матушкой овладела та страсть к скопидомству, которая не покинула ее даже впоследствии, когда наша семья могла считать себя уже вполне обеспеченною. Благодаря
этой страсти, все куски были на счету, все лишние рты сделались ненавистными.
В особенности возненавидела она тетенек-сестриц, видя
в них нечто вроде хронической язвы, подтачивавшей благосостояние семьи.
С тех
пор в Щучьей-Заводи началась настоящая каторга. Все время дворовых, весь день, с утра до ночи, безраздельно принадлежал барину. Даже
в праздники старик находил занятия около усадьбы, но зато кормил и одевал их — как?
это вопрос особый — и заставлял по воскресеньям ходить к обедне. На последнем он
в особенности настаивал, желая себя выказать
в глазах начальства христианином и благопопечительным помещиком.
Фомушка упал словно снег на голову.
Это была вполне таинственная личность, об которой никто до тех
пор не слыхал. Говорили шепотом, что он тот самый сын, которого барыня прижила еще
в девушках, но другие утверждали, что
это барынин любовник. Однако ж, судя по тому, что она не выказывала ни малейшей ревности ввиду его подвигов
в девичьей, скорее можно было назвать справедливым первое предположение.
Эта боязнь осталась за мной и
в зрелом возрасте; мышь, лягушка, ящерица и до сих
пор одним своим видом производят на мои нервы довольно сильное раздражение.
Мне и до сих
пор памятна
эта дорога с вереницами пешеходов, из которых одни шли с котомками за плечьми и палками
в руках, другие
в стороне отдыхали или закусывали.
— А француз
в ту
пору этого не рассчитал. Пришел к нам летом, думал, что конца теплу не будет, ан возвращаться-то пришлось зимой. Вот его морозом и пристигло.
— Как бы я не дала! Мне
в ту
пору пятнадцать лет только что минуло, и я не понимала, что и за бумага такая. А не дала бы я бумаги, он бы сказал: «Ну, и нет тебе ничего! сиди
в девках!» И то обещал шестьдесят тысяч, а дал тридцать. Пытал меня Василий Порфирыч с золовушками за
это тиранить.
Конечно, она не «влюбилась»
в Стриженого… Фи! одна накладка на голове чего стоит!.. но есть что-то
в этом первом неудачном сватовстве, отчего у нее невольно щемит сердце и волнуется кровь. Не
в Стриженом дело, а
в том, что настала ее
пора…
Но
в большинстве случаев
это водилось только между мелкопоместными и сходило с рук лишь до тех
пор, покуда мирволил предводитель дворянства.
Натурально,
эти разговоры и сцены
в высшей степени удручали Павла. Хотя до сих
пор он не мог пожаловаться, что господа его притесняют, но опасение, что его тихое житие может быть во всякую минуту нарушено, было невыносимо. Он упал духом и притих больше прежнего.
С
этих пор она затосковала. К прежней сокрушавшей ее боли прибавилась еще новая, которую нанес уже Павел, так легко решившийся исполнить господское приказание. По мнению ее, он обязан был всякую муку принять, но ни
в каком случае не прикасаться лозой к ее телу.
Иногда
в ее голове мелькала мысль, не оставить ли Маврушу
в покое, как
это уж и было допущено на первых
порах по водворении последней
в господской усадьбе; но она зашла уж так далеко
в своих угрозах, что отступить было неудобно.
Выволок он меня
в ту
пору вот за
эти самые волосы
в горницу, поставил к печке и начал лущить.
—
Это тебя князь
в ту
пору в очистку отделал!
Не будучи
в состоянии угомонить
этот тайный голос, она бесцельно бродила по опустелым комнатам, вглядывалась
в церковь, под сенью которой раскинулось сельское кладбище, и припоминала. Старик муж
в могиле, дети разбрелись во все стороны, старые слуги вымерли, к новым она примениться не может… не
пора ли и ей очистить место для других?
И развязка не заставила себя ждать.
В темную ночь, когда на дворе бушевала вьюга, а
в девичьей все улеглось по местам, Матренка
в одной рубашке, босиком, вышла на крыльцо и села. Снег хлестал ей
в лицо, стужа пронизывала все тело. Но она не шевелилась и бесстрашно глядела
в глаза развязке, которую сама придумала. Смерть приходила не вдруг, и процесс ее не был мучителен. Скорее
это был сон, который до тех
пор убаюкивал виноватую, пока сердце ее не застыло.
Проходит еще года три; Сережка уж начинает показываться на красном дворе. Сплетясь руками с другими ровесниками мальчишками, он несется вскачь из одного конца
в другой, изображая из себя то коренную, то пристяжную, и предается
этому удовольствию до тех
пор, пока матушка, выведенная из терпенья, не крикнет из окна...
Реже кричали: «
Это все ты! все ты!» Реже напоминали, что ему давно очистить место
пора, что с его стороны бессовестно праздно проводить время, бременить землю, тогда как все кругом работает,
в котле кипит.
— Девятый час. Кого
это нелегкая
в такую
пору принесла! — ворчит он.
На
этом быке лежат все упования Пустотеловых. Они купили его, лет шесть тому назад,
в «Отраде» (богатое имение, о котором я упоминал выше) еще теленком, и с тех
пор, как он поступил на действительную службу, стадо заметно начало улучшаться.
— Триста мало, хоть по старому счету
это целая тысяча. Даже на поездку
в Москву мало, потому что до сих
пор ты ездил один, а теперь поедешь сам-друг. А кроме того, предстоят и свадебные расходы. Нужно, по крайней мере, тысячи две.
По обыкновению, Бурмакин забыл об исходной точке и ударился
в сторону. При таких условиях Милочка могла говорить что угодно, оставаясь неприкосновенною
в своей невменяемости. Все ей заранее прощалось ради «святой простоты», которой она была олицетворением, и ежели
порою молодому человеку приводилось испытывать некоторую неловкость, выслушивая ее наивные признания, то неловкость
эта почти моментально утопала
в превыспренностях, которыми полна была его душа.
— Было уже со мной
это — неужто не помнишь? Строго-настрого запретила я
в ту
пору, чтоб и не пахло
в доме вином. Только пришло мое время, я кричу: вина! — а мне не дают. Так я из окна ночью выпрыгнула, убежала к Троице, да целый день там
в одной рубашке и чуделесила, покуда меня не связали да домой не привезли. Нет, видно, мне с тем и умереть. Того гляди, сбегу опять ночью да где-нибудь либо
в реке утоплюсь, либо
в канаве закоченею.
Конечно, Золотухина и на
этот раз вынуждена была промолчать, но она кровно обиделась, не столько, впрочем, за себя, сколько за детей. И к чести ее следует сказать, что с тех
пор нога ее не бывала
в предводительском доме.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Нет,
этого уже невозможно выгнать: он говорит, что
в детстве мамка его ушибла, и с тех
пор от него отдает немного водкою.
Аммос Федорович (
в сторону).Вот выкинет штуку, когда
в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до
этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих
пор еще не генералы.
Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели.
Это уж так устроено, такой порядок. С тех
пор, как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти
в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Все изменилось с
этих пор в Глупове. Бригадир,
в полном мундире, каждое утро бегал по лавкам и все тащил, все тащил. Даже Аленка начала походя тащить, и вдруг ни с того ни с сего стала требовать, чтоб ее признавали не за ямщичиху, а за поповскую дочь.
По местам валялись человеческие кости и возвышались груды кирпича; все
это свидетельствовало, что
в свое время здесь существовала довольно сильная и своеобразная цивилизация (впоследствии оказалось, что цивилизацию
эту, приняв
в нетрезвом виде за бунт, уничтожил бывший градоначальник Урус-Кугуш-Кильдибаев), но с той
поры прошло много лет, и ни один градоначальник не позаботился о восстановлении ее.