Неточные совпадения
И развязка не заставила себя ждать. В темную ночь, когда на дворе бушевала вьюга, а в
девичьей все улеглось по местам, Матренка в одной рубашке, босиком, вышла на крыльцо и села. Снег хлестал ей в лицо, стужа пронизывала все тело. Но она не шевелилась и бесстрашно глядела в глаза развязке, которую сама придумала. Смерть приходила не вдруг, и процесс ее не был мучителен. Скорее это был
сон, который до тех пор убаюкивал виноватую, пока сердце ее не застыло.
И
сны ей снятся такие, что не разберешь. То приснится, что Федот уж умер, то будто он пришел в
девичью и говорит: «А ведь я, сударыня, встал!»
Проникло сожаленье в грудь мою; // Так вот кого я так желала видеть, // Не ведая желанию причины!.. // Нет, нет, я не спасителя отца // Хотела видеть в нем; // Испанец молодой, с осанкой гордой, // Как тополь стройный, с черными глазами, // С такими ж черными кудрями // Являлся вображенью моему, // И мною овладел непостижимой силой // И завладел моим
девичьим сном; // Отец мой так его подробно описал.
Неточные совпадения
Заметив, что Владимир скрылся, // Онегин, скукой вновь гоним, // Близ Ольги в думу погрузился, // Довольный мщением своим. // За ним и Оленька зевала, // Глазами Ленского искала, // И бесконечный котильон // Ее томил, как тяжкий
сон. // Но кончен он. Идут за ужин. // Постели стелют; для гостей // Ночлег отводят от сеней // До самой
девичьи. Всем нужен // Покойный
сон. Онегин мой // Один уехал спать домой.
«Вещий тот
сон, — думает Алексей. — Да нет, быть того не может, не статочное дело!.. Не вымолвить Настасье отцу с матерью ни единого слова… Без меры горда, не откроет беду свою
девичью, не захочет накинуть позора на свою голову…»
Пораженный неожиданным горем, Иоганн фон-Ферзен перенес всю нежность своего поздно проснувшегося сердца на этого ребенка и от трудов войны отдыхал сперва около ее колыбели, а затем около ее
девичьей постельки, благословляя ее на
сон грядущий,
сон чистоты и невинности.
Эти мысли посещали ее обыкновенно среди проводимых ею без
сна ночей, когда она ворочалась на жестком тюфяке в маленькой комнатке, отгороженной от
девичьей.
Пораженный неожиданным горем, Иоганн фон Ферзен перенес всю нежность своего поздно проснувшегося сердца на этого ребенка и от трудов войны отдыхал сперва около ее колыбели, а затем около ее
девичьей постельки, благословляя ее на
сон грядущий,
сон чистоты и невинности.