Хозяйство Савельцевых окончательно процвело. Обездолив крестьян, старик обработывал уже значительное количество земли, и доходы его росли с каждым годом. Смотря на него, и соседи стали задумываться, а многие начали даже
ездить к нему под предлогом поучиться, а в сущности — в надежде занять денег. Но Абрам Семеныч, несмотря на предлагаемый высокий процент, наотрез всем отказывал.
Старики Бурмакины жили радушно, и гости
ездили к ним часто. У них были две дочери, обе на выданье; надо же было барышням развлеченье доставить. Правда, что между помещиками женихов не оказывалось, кроме закоренелых холостяков, погрязших в гаремной жизни, но в уездном городе и по деревням расквартирован был кавалерийский полк, а между офицерами и женихов присмотреть не в редкость бывало. Стало быть, без приемов обойтись никак нельзя.
Неточные совпадения
Даже соседи это знали и никогда
к нам, в отсутствие матушки, не
ездили.
Часто
ездила в гости и
к себе зазывала гостей и вообще не отказывала себе в удовольствиях.
— Ну, ну… не пугайся! небось, не приеду! Куда мне, оглашенной,
к большим барам
ездить… проживу и одна! — шутила тетенька, видя матушкино смущение, — живем мы здесь с Фомушкой в уголку, тихохонько, смирнехонько, никого нам не надобно! Гостей не зовем и сами в гости не
ездим… некуда! А коли ненароком вспомнят добрые люди, милости просим! Вот только жеманниц смерть не люблю, прошу извинить.
— Сын ли, другой ли кто — не разберешь. Только уж слуга покорная! По ночам в Заболотье буду
ездить, чтоб не заглядывать
к этой ведьме. Ну, а ты какую еще там девчонку у столба видел, сказывай! — обратилась матушка ко мне.
Старик был скуп, вел уединенную жизнь, ни сам ни
к кому не
ездил, ни
к себе не принимал.
Батюшка с тетеньками-сестрицами каждый день
ездили в церковь, готовясь
к причастию. Только сенные девушки продолжали работать, так что Федос не выдержал и сказал одной из них...
Родных он чуждался;
к отцу
ездил только по большим праздникам, причем дедушка неизменно дарил ему красную ассигнацию; с сестрами совсем не виделся и только с младшим братом, Григорием, поддерживал кой-какие сношения, но и то как будто исподтишка.
— Только Григорий Павлыч очень уж рассердился, как узнал! Приехал из подмосковной, кричит: «Не смейте
к Затрапезным
ездить! запрещаю!» Даже подсвечником замахнулся; еще немного — и лоб старику раскроил бы!
Не могу с точностью определить, сколько зим сряду семейство наше
ездило в Москву, но, во всяком случае, поездки эти, в матримониальном смысле, не принесли пользы. Женихи, с которыми я сейчас познакомил читателя, были единственными, заслуживавшими название серьезных; хотя же, кроме них, являлись и другие претенденты на руку сестрицы, но они принадлежали
к той мелкотравчатой жениховской массе, на которую ни одна добрая мать для своей дочери не рассчитывает.
И что ни делал, и лекарей призывал, и
к угодникам
ездил, и храмы Божии строил — ничего не помогало.
Кажется, я и
к угодникам
езжу, и на храмы Божии жертвую — и все мне лёгости нет!» — А встань-ко
к свету, я на тебя посмотрю!
— А вам, тетенька, хочется, видно, поговорить, как от господ плюхи с благодарностью следует принимать? — огрызался Ванька-Каин, — так, по-моему, этим добром и без того все здесь по горло сыты! Девушки-красавицы! — обращался он
к слушательницам, — расскажу я вам лучше, как я однова
ездил на Моховую, слушать музыку духовую… — И рассказывал. И,
к великому огорчению Аннушки, рассказ его не только не мутил девушек, но доставлял им видимое наслаждение.
Равнодушие
к общественному делу было всеобщее; на выборы
ездили очень немногие, потому что это требовало расходов, а у наших помещиков лишних денег не было.
Каждые три года он
ездил в веселой компании в губернский город, наблюдая, чтоб было налицо требуемое законом число голосов (кажется, не меньше семи; в противном случае уезд объявлялся несамостоятельным и присоединялся
к соседнему уезду), и члены компании, поделив между собою должностные места, возвращались домой княжить и володеть.
Пустотеловы заперлись в Последовке и сами никуда не
ездили, и
к себе не принимали. В скором времени Арсений Потапыч и хозяйство запустил; пошел слух, что он серьезно стал попивать.
Когда источники иссякли, он изредка, в год раз, иногда два, сделает дорогую шалость, купит брильянты какой-нибудь Armance, экипаж, сервиз,
ездит к ней недели три, провожает в театр, делает ей ужины, сзывает молодежь, а потом опять смолкнет до следующих денег.
Так же трудно показалось нынче утром сказать всю правду Мисси. Опять нельзя было начинать говорить, — это было бы оскорбительно. Неизбежно должно было оставаться, как и во многих житейских отношениях, нечто подразумеваемое. Одно он решил нынче утром: он не будет
ездить к ним и скажет правду, если спросят его.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну что, скажи:
к твоему барину слишком, я думаю, много
ездит графов и князей?
Все мы знаем предание о Бабе-яге-костяной-ноге, которая
ездила в ступе и погоняла помелом, и относим эти поездки
к числу чудес, созданных народною фантазией.
Для чего этим трем барышням нужно было говорить через день по-французски и по-английски; для чего они в известные часы играли попеременкам на фортепиано, звуки которого слышались у брата наверху, где занимались студенты; для чего
ездили эти учителя французской литературы, музыки, рисованья, танцев; для чего в известные часы все три барышни с М-llе Linon подъезжали в коляске
к Тверскому бульвару в своих атласных шубках — Долли в длинной, Натали в полудлинной, а Кити в совершенно короткой, так что статные ножки ее в туго-натянутых красных чулках были на всем виду; для чего им, в сопровождении лакея с золотою кокардой на шляпе, нужно было ходить по Тверскому бульвару, — всего этого и многого другого, что делалось в их таинственном мире, он не понимал, но знал, что всё, что там делалось, было прекрасно, и был влюблен именно в эту таинственность совершавшегося.
«Один раз увидать ее и потом зарыться, умереть», думал он и, делая прощальные визиты, высказал эту мысль Бетси. С этим посольством Бетси
ездила к Анне и привезла ему отрицательный ответ.
С утра он
ездил на первый посев ржи, на овес, который возили в скирды, и, вернувшись домой
к вставанью жены и свояченицы, напился с ними кофею и ушел пешком на хутор, где должны были пустить вновь установленную молотилку для приготовления семян.