Неточные совпадения
Даже в парадных комнатах все
столы были нагружены ворохами ягод, вокруг которых сидели группами сенные девушки, чистили, отбирали ягоду по сортам, и едва успевали справиться с одной грудой, как
на смену ей появлялась другая.
А именно: все время, покуда она жила в доме (иногда месяца два-три), ее кормили и поили за барским
столом; кровать ее ставили в той же комнате, где спала роженица, и, следовательно, ее кровью питали приписанных к этой комнате клопов; затем, по благополучном разрешении, ей уплачивали деньгами десять рублей
на ассигнации и посылали зимой в ее городской дом воз или два разной провизии, разумеется, со всячинкой.
В девичьей,
на обеденном
столе, красовались вчерашние остатки, не исключая похлебки, и матушкою, совместно с поваром, обсуждался вопрос, что и как «подправить» к предстоящему обеду.
Но даже мы, не избалованные сытным и вкусным
столом, приходили в недоумение при виде пирога, который по воскресеньям подавался
на закуску попу с причтом.
Кроме повара, гневались и
на лакеев, прислуживавших за
столом.
Барыня садится
на ларь к
столу,
на котором разложены
на блюдах остатки «вчерашнего», и между прочим в кастрюльке вчерашняя похлебка.
Бьет восемь,
на дворе начинает чувствоваться зной. Дети собрались в столовой, разместились
на определенных местах и пьют чай. Перед каждым стоит чашка жидкого чая, предварительно подслащенного и подбеленного снятым молоком, и тоненький ломоть белого хлеба. Разумеется, у любимчиков и чай послаще, и молоко погуще. За
столом председательствует гувернантка, Марья Андреевна, и уже спозаранку выискивает, кого бы ей наказать.
Бьет семь часов. Детей оделили лакомством; Василию Порфирычу тоже поставили
на чайный
стол давешний персик и немножко малины
на блюдечке. В столовой кипит самовар; начинается чаепитие тем же порядком, как и утром, с тою разницей, что при этом присутствуют и барин с барыней. Анна Павловна осведомляется, хорошо ли учились дети.
Я помню, что, когда уехали последние старшие дети, отъезд этот произвел
на меня гнетущее впечатление. Дом вдруг словно помертвел. Прежде хоть плач слышался, а иногда и детская возня; мелькали детские лица, происходили судбища, расправы — и вдруг все разом опустело, замолчало и, что еще хуже, наполнилось какими-то таинственными шепотами. Даже для обеда не раздвигали
стола, потому что собиралось всего пять человек: отец, мать, две тетки и я.
Наконец отошел и обед. В этот день он готовится в изобилии и из свежей провизии; и хотя матушка, по обыкновению, сама накладывает кушанье
на тарелки детей, но
на этот раз оделяет всех поровну, так что дети всесыты. Шумно встают они, по окончании обеда, из-за
стола и хоть сейчас готовы бежать, чтобы растратить
на торгу подаренные им капиталы, но и тут приходится ждать маменькиного позволения, а иногда она довольно долго не догадывается дать его.
Настоящая гульба, впрочем, идет не
на улице, а в избах, где не сходит со
столов всякого рода угощение, подкрепляемое водкой и домашней брагой. В особенности чествуют старосту Федота, которого под руки, совсем пьяного, водят из дома в дом. Вообще все поголовно пьяны, даже пастух распустил сельское стадо, которое забрело
на господский красный двор, и конюха то и дело убирают скотину
на конный двор.
На барщину его уж не гоняли; изредка, по просьбе Фомушки, Анфиса Порфирьевна даже давала ему кусок с барского
стола и рюмку водки.
— Помилуйте, сударыня, нам это за радость! Сами не скушаете, деточкам свезете! — отвечали мужички и один за другим клали гостинцы
на круглый обеденный
стол. Затем перекидывались еще несколькими словами; матушка осведомлялась, как идут торги; торговцы жаловались
на худые времена и уверяли, что в старину торговали не в пример лучше. Иногда кто-нибудь посмелее прибавлял...
Но бывало, что матушка садилась за
стол недовольная. Очевидно, Могильцев
на чем-нибудь не согласился с нею, или она, с свойственной ей мнительностью, заподозрела его. Тогда обед проходил молча. Напрасно Могильцев уверял...
— Четыре. Феклуша — за барышней ходит, шьет, а мы три за
столом служим, комнаты убираем. За старой барыней няня ходит. Она и спит у барыни в спальной,
на полу,
на войлочке. С детства, значит, такую привычку взяла. Ну, теперь почивайте, Христос с вами! да не просыпайтесь рано, а когда вздумается.
Лакей Конон, прислуживавший за
столом, подошел к Федосу со свечой, раздвинул прореху
на рубашке и ответил...
Между тем дедушка, наскоро поевши, уже посматривает
на ломберный
стол. Игра возобновляется и тем же порядком длится до самого обеда, который подают, сообразуясь с привычками старика, ровно в двенадцать часов.
С этими словами он развязно подходит к
столу, берет персик и кладет в карман. Дедушка недоумело смотрит
на него, но молчит.
Лакей Пахом расставляет
на переддиванном
столе десерт: пастилу, мармелад, изюм, моченые яблоки и т. п.
Матушка первая подходит к
столу, кладет
на тарелку моченое яблоко и подает его отцу.
Прибавьте к этому целые вороха тряпья, которое привозили из деревни и в течение зимы накупали в Москве и которое, за неимением шкафов, висело
на гвоздиках по стенам и валялось разбросанное по
столам и постелям, и вы получите приблизительно верное понятие о среднедворянском домашнем очаге того времени.
— Что, как
на дворе? — спрашивает он камердинера Степана, который прислуживает за
столом.
Отец встает из-за
стола и старческими шагами направляется в свою комнату. Комната эта неудобна; она находится возле лакейской и довольно холодна, так что старик постоянно зябнет. Он медленно раздевается и, удостоверившись, что выданные ему
на заутреню два медных пятака лежат в целости около настольного зеркала, ложится спать.
При этом упреке сестрица с шумом встает из-за
стола, усаживается к окну и начинает смотреть
на улицу, как проезжают кавалеры, которые по праздникам обыкновенно беснуются с визитами. Смотрение в окно составляет любимое занятие, которому она готова посвятить целые часы.
В девичьей ей отводили место в уголку у
стола,
на котором горел сальный огарок.
И приставили Маврушу для барского
стола ситные и белые хлебы печь, да кстати и печенье просвир для церковных служб
на нее же возложили.
Среднего роста, узкий в плечах, поджарый, с впалою грудью, он имел очень жалкую фигуру, прислуживая за
столом, и едва-едва держался нетвердыми ногами, стоя в ливрее
на запятках за возком и рискуя при первом же ухабе растянуться
на снегу.
Но машину не привозили, а доморощенный олух мозолил да мозолил глаза властной барыни. И каждый день прикоплял новые слои сала
на буфетном
столе, каждый день плевал в толченый кирпич, служивший для чищения ножей, и дышал в чашки, из которых «господа» пили чай…
Имел отличных поваров, выписывал из Москвы настоящее виноградное вино и всякую бакалею, держал открытый
стол для господ дворян, а псовая охота его даже составляла гордость целой губернии, хотя собачий лай и визг, немолчно раздававшиеся
на псарном дворе, положительно отравляли существование соседей.
В столовой,
на круглом
столе, кипит самовар;
на подносе лежит целая груда домашнего печенья; сбоку стоит нарезанный ломтями холодный ростбиф. Александра Гавриловна разливает чай.
— Коли ты, свинтус, в салфетки сморкаться выдумал, так ступай из-за
стола вон! — крикнул он
на него, — и не смей
на глаза мне показываться!
Наконец из общей толпы выделился почтенный старичок, губернский предводитель, и мерными шагами начал всходить
на возвышение, к губернскому
столу.
Все, как один, снялись с места и устремились вперед, перебегая друг у друга дорогу. Вокруг
стола образовалась давка. В каких-нибудь полчаса вопрос был решен.
На хорах не ждали такой быстрой развязки, и с некоторыми дамами сделалось дурно.
Встанем из-за
стола впроголодь, купим у ротиссёра пуле и съедим
на ночь.
Посредине ничем не покрытого
стола,
на деревянном круге, лежит громадная ватрушка из ржаной муки, изрезанная
на куски.
Обед подается по-праздничному, в три часа, при свечах, и длится, по крайней мере, полтора часа. Целая масса лакеев, своих и чужих, служит за
столом. Готовят три повара, из которых один отличается по части старинных русских кушаньев, а двое обучались в Москве у Яра и выписываются в деревню зимою
на несколько недель. Сверх того, для пирожных имеется особенный кондитер, который учился у Педотти и умеет делать конфекты. Вообще в кулинарном отношении Гуслицыны не уступают даже Струнниковым.