Неточные совпадения
— Ну-ка, иди, казенный человек! — по обыкновению,
начинает иронизировать Анна Павловна. — Фу-ты, какой франт! да, никак, и впрямь это великановский Сережка… извините,
не знаю, как вас по отчеству звать… Поверните-ка его… вот так! как раз по последней моде одет!
Ни хрестоматии, ни даже басен Крылова
не существовало, так что я, в буквальном смысле слова, почти до самого поступления в казенное заведение
не знал ни одного русского стиха, кроме тех немногих обрывков, без
начала и конца, которые были помещены в учебнике риторики, в качестве примеров фигур и тропов…
От времени до времени, впрочем, замечали, что он
начинает забываться, бормочет нескладицу и
не узнает людей.
— Какое веселье! Живу — и будет с меня. Давеча молотил, теперь — отдыхаю. Ашать (по-башкирски: «есть») вот мало дают — это скверно. Ну, да теперь зима, а у нас в Башкирии в это время все голодают. Зимой хлеб с мякиной башкир ест, да так отощает, что страсть! А наступит весна, ожеребятся кобылы,
начнет башкир кумыс пить — в месяц его так разнесет, и
не узнаешь!
Два раза (об этом дальше) матушке удалось убедить его съездить к нам на лето в деревню; но, проживши в Малиновце
не больше двух месяцев, он уже
начинал скучать и отпрашиваться в Москву, хотя в это время года одиночество его усугублялось тем, что все родные разъезжались по деревням, и его посещал только отставной генерал Любягин, родственник по жене (единственный генерал в нашей семье), да чиновник опекунского совета Клюквин, который занимался его немногосложными делами и один из всех окружающих
знал в точности, сколько хранится у него капитала в ломбарде.
— Вся ваша воля, —
начал было Сергеич, но спохватился и резко, но резонно ответил: — Вы, сударыня, только
не знай за что народ изводите. Сенька-то, может, и во сне
не видал, где брат у него находится… Нечего ему и писать.
— Это что за новости! Без году неделя палку в руки взял, а уж поговаривать
начал! Захочу отпустить — и сама догадаюсь.
Знать ничего
не хочу! Хошь на ладонях у себя вывейте зерно, а чтоб было готово!
Это была первая размолвка, но она длилась целый день. Воротившись к Сухаревой, Милочка весь вечер проплакала и осыпала мужа укорами. Очевидно, душевные ее силы
начали понемногу раскрываться, только совсем
не в ту сторону, где ждал ее Бурмакин. Он ходил взад и вперед по комнате, ероша волосы и
не зная, что предпринять.
Все в доме смотрело сонно,
начиная с матушки, которая,
не принимая никаких докладов,
не знала, куда деваться от скуки, и раз по пяти на дню ложилась отдыхать, и кончая сенными девушками, которые, сидя праздно в девичьей, с утра до вечера дремали.
Неточные совпадения
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он
знал полезное. А ты что? —
начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за то, что
не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша»
не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Городничий. Ну, а что из того, что вы берете взятки борзыми щенками? Зато вы в бога
не веруете; вы в церковь никогда
не ходите; а я, по крайней мере, в вере тверд и каждое воскресенье бываю в церкви. А вы… О, я
знаю вас: вы если
начнете говорить о сотворении мира, просто волосы дыбом поднимаются.
«Скажи, служивый, рано ли // Начальник просыпается?» // —
Не знаю. Ты иди! // Нам говорить
не велено! — // (Дала ему двугривенный). // На то у губернатора // Особый есть швейцар. — // «А где он? как назвать его?» // — Макаром Федосеичем… // На лестницу поди! — // Пошла, да двери заперты. // Присела я, задумалась, // Уж
начало светать. // Пришел фонарщик с лестницей, // Два тусклые фонарика // На площади задул.
Был, после
начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было как-то
не по себе, так как о новом градоначальнике все еще
не было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и
не смели ни за какое дело приняться, потому что
не знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
В ту же ночь в бригадировом доме случился пожар, который, к счастию, успели потушить в самом
начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и пало оно
не на кого другого, а на Митьку.
Узнали, что Митька напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался.