Неточные совпадения
Я помню, однажды отец получил от предводителя письмо с приглашением на выборы, и на конверте
было написано: «его превосходительству» (отец в молодости служил в Петербурге и дослужился до коллежского советника, но многие из его бывших товарищей пошли далеко и занимали видные места). Догадкам и удивлению конца не
было. Отец с
неделю носил конверт в кармане и всем показывал.
Рябовский священник приехал. Довольно долго он совещался с матушкой, и результатом этого совещания
было следующее: три раза в
неделю он
будет наезжать к нам (Рябово отстояло от нас в шести верстах) и посвящать мне по два часа. Плата за ученье
была условлена в таком размере: деньгами восемь рублей в месяц, да два пуда муки, да в дни уроков обедать за господским столом.
Тетеньки, однако ж, серьезно обиделись, и на другой же день в «Уголок»
был послан нарочный с приказанием приготовить что нужно для принятия хозяек. А через
неделю их уже не стало в нашем доме.
В околотке существовало семь таких торговых пунктов, по числу дней в
неделе, и торговцы ежедневно переезжали из одного в другое. Торговали преимущественно холстами и кожами, но в лавках можно
было найти всякий крестьянский товар. В особенности же бойко шел трактирный торг, так что, например, в Заболотье существовало не меньше десяти трактиров.
Все это давно известно и переизвестно дедушке; ему даже кажется, что и принцесса Орлеанская во второй раз, на одной
неделе, разрешается от бремени, тем не менее он и сегодня и завтра
будет читать с одинаковым вниманием и, окончив чтение, зевнет, перекрестит рот и велит отнести газету к генералу Любягину.
Понятно, что в таком столпотворении разобраться
было нелегко, и
недели две после приезда все ходили как потерянные. Искали и не находили; находили и опять теряли. Для взрослых помещичьих дочерей — и в том числе для сестры Надежды — это
было чистое мученье. Они рвались выезжать, мечтали порхать на балах, в театрах, а их держали взаперти, в вонючих каморках, и кормили мороженою домашней провизией.
— И на что тебе каждый день свечку брать! Раз-другой в
неделю взял — и
будет!
— Не далее как на прошлой
неделе он вечерок давал.
Были только свои… Потанцевали, потом сервировали ужин… Кстати: объясните, отчего Соловкина только через раз дает ужинать?
Отец вылезает у подъезда из возка, крестится на церковь и спрашивает,
были ли службы на первой
неделе. Матушка тоже крестится и произносит...
Она меня с ума в эти три
недели сведет!
Будет кутить да мутить. Небось, и знакомых-то всех ему назвала, где и по каким дням бываем, да и к нам в дом, пожалуй, пригласила… Теперь куда мы, туда и он… какова потеха! Сраму-то, сраму одного по Москве сколько! Иная добрая мать и принимать перестанет; скажет: у меня не въезжий дом, чтобы любовные свидания назначать!
Недели две-три сряду томили веселые сестрицы несчастную каракатицу и наконец объявили, что через день
быть девичнику.
—
Есть такой Божий человек. Размочит поутру в воде просвирку, скушает — и сыт на весь день. А на первой да на Страстной
неделе Великого поста и во все семь дней один раз покушает. Принесут ему в Светлохристово воскресенье яичко, он его облупит, поцелует и отдаст нищему. Вот, говорит, я и разговелся!
С Иваном поступили еще коварнее. Его разбудили чуть свет, полусонному связали руки и, забивши в колодки ноги, взвалили на телегу. Через
неделю отдатчик вернулся и доложил, что рекрута приняли, но не в зачет,так что никакой материальной выгоды от отдачи на этот раз не получилось. Однако матушка даже выговора отдатчику не сделала; она и тому
была рада, что крепостная правда восторжествовала…
— Это что за новости! Без году
неделя палку в руки взял, а уж поговаривать начал! Захочу отпустить — и сама догадаюсь. Знать ничего не хочу! Хошь на ладонях у себя вывейте зерно, а чтоб
было готово!
— Ладно. Приходи через
неделю — дам. А теперь
выпей еще рюмку и давай «комедии» разыгрывать.
И действительно, не прошло
недели, как Федор Васильич получил официальное приглашение пожаловать в губернию. Вспомнились ему в ту пору его же вещие слова, которыми он некогда напутствовал станового пристава: за хорошими делами вызывать не
будут.
Справедливость требует сказать, что Федор Васильич восторжествовал и в высшей инстанции. Неизвестно, не записали ли его за эту проделку в книгу живота, но, во всяком случае, через
неделю «имеющий уши да слышит»
был переведен в другую губернию, а к нам прислали другого такого же.
Он требует, чтоб мужичок выходил на барщину в чистой рубашке, чтоб дома у него
было все как следует, и хлеба доставало до нового, чтоб и рабочий скот, и инструмент
были исправные, чтоб он, по крайней мере, через каждые две
недели посещал храм Божий (приход за четыре версты) и смотрел бы весело.
В усадьбе и около нее с каждым днем становится тише; домашняя припасуха уж кончилась, только молотьба еще в полном ходу и
будет продолжаться до самых святок. В доме зимние рамы вставили, печки топить начали; после обеда, часов до шести, сумерничают, а потом и свечи зажигают; сенные девушки уж больше
недели как уселись за пряжу и работают до петухов, а утром, чуть свет забрезжит, и опять на ногах. Наконец в половине октября выпадает первый снег прямо на мерзлую землю.
С своей стороны, Бурмакин с ужасом заметил, что взятые им на прожиток в Москве деньги исчезали с изумительной быстротой. А так как по заранее начертанному плану предстояло прожить в Москве еще
недели три, то надобно
было серьезно подумать о том, как выйти из затруднения.
— Ах, как весело! — ответила она, ласкаясь к мужу, — спасибо! я ведь тебе всем этим обязана! Теперь я
буду целую
неделю отдыхать и поститься, а со второй
недели и опять можно
будет… Я некоторых офицеров к нам пригласила… ведь ты позволишь?!
Неточные совпадения
А Петр-то Иванович уж мигнул пальцем и подозвал трактирщика-с, трактирщика Власа: у него жена три
недели назад тому родила, и такой пребойкий мальчик,
будет так же, как и отец, содержать трактир.
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, //
Неделя за
неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. //
Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Г-жа Простакова. Родной, батюшка. Вить и я по отце Скотининых. Покойник батюшка женился на покойнице матушке. Она
была по прозванию Приплодиных. Нас, детей,
было с них восемнадцать человек; да, кроме меня с братцем, все, по власти Господней, примерли. Иных из бани мертвых вытащили. Трое, похлебав молочка из медного котлика, скончались. Двое о Святой
неделе с колокольни свалились; а достальные сами не стояли, батюшка.
К счастию, однако ж, на этот раз опасения оказались неосновательными. Через
неделю прибыл из губернии новый градоначальник и превосходством принятых им административных мер заставил забыть всех старых градоначальников, а в том числе и Фердыщенку. Это
был Василиск Семенович Бородавкин, с которого, собственно, и начинается золотой век Глупова. Страхи рассеялись, урожаи пошли за урожаями, комет не появлялось, а денег развелось такое множество, что даже куры не клевали их… Потому что это
были ассигнации.
— Через
неделю. Ответ же ваш о том, принимаете ли вы на себя ходатайство по этому делу и на каких условиях, вы
будете так добры, сообщите мне.