Неточные совпадения
— Теперь мать только распоясывайся! — весело
говорил брат Степан, — теперь, брат, о полотках позабудь — баста! Вот они, пути провидения! Приехал дорогой гость, а у нас полотки в опалу попали. Огурцы промозглые, солонина
с душком — все полетит в застольную! Не миновать, милый друг, и на Волгу за рыбой посылать, а рыбка-то кусается!
Дед — он пожрать любит — это я знаю! И сам хорошо ест, и другие чтоб хорошо ели — вот у него как!
Неточные совпадения
Но чаще занимали страсти // Умы пустынников моих. // Ушед от их мятежной власти, // Онегин
говорил об них //
С невольным вздохом сожаленья; // Блажен, кто ведал их волненья // И наконец от них отстал; // Блаженней тот, кто их не знал, // Кто охлаждал любовь — разлукой, // Вражду — злословием; порой // Зевал
с друзьями и
с женой, // Ревнивой не тревожась мукой, // И
дедов верный капитал // Коварной двойке не вверял.
— Мой
дед землю пахал, —
с надменною гордостию отвечал Базаров. — Спросите любого из ваших же мужиков, в ком из нас — в вас или во мне — он скорее признает соотечественника. Вы и говорить-то
с ним не умеете.
По настоянию
деда Акима Дронов вместе
с Климом готовился в гимназию и на уроках Томилина обнаруживал тоже судорожную торопливость, Климу и она казалась жадностью. Спрашивая учителя или отвечая ему, Дронов
говорил очень быстро и как-то так всасывая слова, точно они, горячие, жгли губы его и язык. Клим несколько раз допытывался у товарища, навязанного ему Настоящим Стариком:
Он всегда
говорил, что на мужике далеко не уедешь, что есть только одна лошадь, способная сдвинуть воз, — интеллигенция. Клим знал, что интеллигенция — это отец,
дед, мама, все знакомые и, конечно, сам Варавка, который может сдвинуть какой угодно тяжелый воз. Но было странно, что доктор, тоже очень сильный человек, не соглашался
с Варавкой; сердито выкатывая черные глаза, он кричал:
«Боже мой! кто это выдумал путешествия? — невольно
с горестью воскликнул я, — едешь четвертый месяц, только и видишь серое небо и качку!» Кто-то засмеялся. «Ах, это вы!» — сказал я, увидя, что в каюте стоит, держась рукой за потолок, самый высокий из моих товарищей, К. И. Лосев. «Да право! — продолжал я, — где же это синее море, голубое небо да теплота, птицы какие-то да рыбы, которых,
говорят, видно на самом дне?» На ропот мой как тут явился и
дед.