Неточные совпадения
Известны были, впрочем, два факта: во-первых, что в летописях малиновецкой усадьбы, достаточно-таки обильных сказаниями о последствиях тайных девичьих вожделений, никогда не упоминалось имя Конона в качестве соучастника, и во-вторых, что за всем тем он, как я сказал выше, любил, в праздничные дни, одевшись в суконную пару, заглянуть в девичью, и,
стало быть, стремление к
прекрасной половине человеческого рода не совсем ему было чуждо.
В расчете добыть денег, Бурмакин задумал
статью «О
прекрасном в искусстве и в жизни», но едва успел написать: «Ежели
прекрасное само собой и, так сказать, обязательно входит в область искусства, то к жизни оно прививается лишь постепенно, по мере распространения искусства, и производит в ней полный переворот», — как догадался, что когда-то еще
статья будет написана, когда-то напечатается, а деньги нужны сейчас, сию минуту…
Он вспомнил, что еще в Москве задумал
статью «О
прекрасном в искусстве и в жизни», и сел за работу. Первую половину тезиса, гласившую, что
прекрасное присуще искусству, как обязательный элемент, он, с помощью амплификаций объяснил довольно легко, хотя развитие мысли заняло не больше одной страницы. Но вторая половина, касавшаяся влияния
прекрасного на жизнь, не давалась, как клад. Как ни поворачивал Бурмакин свою задачу, выходил только голый тезис — и ничего больше. Даже амплификации не приходили на ум.
К удивлению моему, этот журнал, в котором, кроме стихов Пушкина, исключительно в нем помещавшихся, много было
прекрасных статей самого издателя, а также гг. Хомякова, Шевырева, Веневитинова (скоро похищенного смертью), Венелина, Рожалина и других, — не имел большого успеха.
«Позвольте спросить, — сказал я приставя ко лбу руку, — вы г. Б., коего
прекрасные статьи имел я счастие читать в Соревнователе Просвещения?» — Никак нет-с, — отвечал он мне, — я не сочинитель, а стряпчий; но ** мне очень знаком; четверть часа тому я встретил его у Полицейского мосту.
Разве дождемся такого времени, когда литература опять разорвет уже решительно всякую (и теперь, правда, слишком слабую) связь с обществом и ограничена будет одними только собственными, домашними интересами, когда литераторы принуждены будут писать только о литераторах и только для литераторов, — тогда, вероятно, с успехом будут повторяться и явления вроде мерзляковского разбора «Россиады» или вроде
прекрасной статьи г. Боткина о Фете.
Чем сильнее в человеке трепет жизни, чем больше у него счастья, тем выше и
прекраснее становится человек, тем глубже и полнее понимает он «все, что стоит понимать в жизни».
Неточные совпадения
Тяга была
прекрасная. Степан Аркадьич убил еще две штуки и Левин двух, из которых одного не нашел.
Стало темнеть. Ясная, серебряная Венера низко на западе уже сияла из-за березок своим нежным блеском, и высоко на востоке уже переливался своими красными огнями мрачный Арктурус. Над головой у себя Левин ловил и терял звезды Медведицы. Вальдшнепы уже перестали летать; но Левин решил подождать еще, пока видная ему ниже сучка березы Венера перейдет выше его и когда ясны будут везде звезды Медведицы.
— Ну, поискать в других местах, поездить. — Тут богатая мысль сверкнула в голове Чичикова, глаза его
стали побольше. — Да вот
прекрасное средство! — сказал он, глядя в глаза Платонову.
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней
прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело
станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а на лицо, волосы, нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как на что-то постороннее.
Бесчисленны, как морские пески, человеческие страсти, и все не похожи одна на другую, и все они, низкие и
прекрасные, вначале покорны человеку и потом уже
становятся страшными властелинами его.
П.А. Катенин (коему
прекрасный поэтический талант не мешает быть и тонким критиком) заметил нам, что сие исключение, может быть и выгодное для читателей, вредит, однако ж, плану целого сочинения; ибо чрез то переход от Татьяны, уездной барышни, к Татьяне, знатной даме,
становится слишком неожиданным и необъясненным.