Неточные совпадения
Добрая была эта Ульяна Ивановна, бойкая, веселая, словоохотливая.
И
добрая женщина не только не попомнила зла, но когда, по приезде в Москву,
был призван ученый акушер и явился «с щипцами, ножами и долотами», то Ульяна Ивановна просто не допустила его до роженицы и с помощью мыльца в девятый раз вызволила свою пациентку и поставила на ноги.
— Это тебе за кобылу! это тебе за кобылу! Гриша! поди сюда, поцелуй меня,
добрый мальчик! Вот так. И вперед мне говори, коли что дурное про меня
будут братцы или сестрицы болтать.
Так что ежели, например, староста докладывал, что хорошо бы с понедельника рожь жать начать, да день-то тяжелый, то матушка ему неизменно отвечала: «Начинай-ко, начинай! там что
будет, а коли, чего
доброго, с понедельника рожь сыпаться начнет, так кто нам за убытки заплатит?» Только черта боялись; об нем говорили: «Кто его знает, ни то он
есть, ни то его нет — а ну, как
есть?!» Да о домовом достоверно знали, что он живет на чердаке.
Вот я тебя, старая псовка, за индейками ходить пошлю, так ты и
будешь знать, как барское
добро гноить!
—
Добро,
добро! — раздается в толпе, — ужо барыня тебя на все четыре стороны пустит, а теперь пошевеливайся-ко,
поспевай!
— Ишь печальник нашелся! — продолжает поучать Анна Павловна, — уж не на все ли четыре стороны тебя отпустить? Сделай милость, воруй, голубчик, поджигай, грабь! Вот ужо в городе тебе покажут… Скажите на милость! целое утро словно в котле кипела, только что отдохнуть собралась — не тут-то
было! солдата нелегкая принесла, с ним валандаться изволь! Прочь с моих глаз… поганец! Уведите его да накормите, а не то еще издохнет, чего
доброго! А часам к девяти приготовить подводу — и с богом!
— Вот теперь вы правильно рассуждаете, — одобряет детей Марья Андреевна, — я и маменьке про ваши
добрые чувства расскажу. Ваша маменька — мученица. Папенька у вас старый, ничего не делает, а она с утра до вечера об вас думает, чтоб вам лучше
было, чтоб будущее ваше
было обеспечено. И, может
быть, скоро Бог увенчает ее старания новым успехом. Я слышала, что продается Никитское, и маменька уже начала по этому поводу переговоры.
Жена его, происхождением из мещанок (решилась закрепоститься ради Павла),
была тоже
добрая, кроткая и хворая женщина.
— Разумеется. Ты у тетеньки в гостях и, стало
быть, должен вести себя прилично. Не след тебе по конюшням бегать. Сидел бы с нами или в саду бы погулял — ничего бы и не
было. И вперед этого никогда не делай. Тетенька слишком
добра, а я на ее месте поставила бы тебя на коленки, и дело с концом. И я бы не заступилась, а сказала бы: за дело!
Девушка она
была смирная,
добрая, покорная и довольно красивая, но, еще
будучи отроковицей, уже любила покушать.
Всем
было там хорошо; всякая комната имела свой аппетитный характер и внушала аппетитные мысли, так что не только домашние с утра до вечера кушали, лакомились и
добрели, но и всякий пришлый человек чувствовал себя расположенным хоть чего-нибудь да отведать.
— Вот и прекрасно! И свободно тебе, и не простудишься после баньки! — воскликнула тетенька, увидев меня в новом костюме. — Кушай-ка чай на здоровье, а потом клубнички со сливочками
поедим. Нет худа без
добра: покуда ты мылся, а мы и ягодок успели набрать. Мало их еще, только что
поспевать начали, мы сами в первый раз
едим.
— Да, кобылье молоко квашеное так называется… Я и вас бы научил, как его делать, да вы, поди, брезговать
будете. Скажете: кобылятина! А надо бы вам — видишь, ты испитой какой! И вам
есть плохо дают… Куда только она, маменька твоя, бережет!
Добро бы деньги, а то… еду!
— Ах, оставьте! с вами просто опасно! Скажите лучше, давно вы
были у нашего
доброго главнокомандующего?
— Признаться сказать, я дома уж два пуншика
выпил. Да боюсь, что горло на морозе, чего
доброго, захватило. Извозчик попался: едет не едет.
Она меня с ума в эти три недели сведет!
Будет кутить да мутить. Небось, и знакомых-то всех ему назвала, где и по каким дням бываем, да и к нам в дом, пожалуй, пригласила… Теперь куда мы, туда и он… какова потеха! Сраму-то, сраму одного по Москве сколько! Иная
добрая мать и принимать перестанет; скажет: у меня не въезжий дом, чтобы любовные свидания назначать!
— То-то в шифоньерке. Целы ли? долго ли до греха! Приезжаешь ты по ночам, бросаешь зря… Отдала бы, за
добра ума, их мне на сохранение, а я тебе, когда понадобится, выдавать
буду.
Не могу с точностью определить, сколько зим сряду семейство наше ездило в Москву, но, во всяком случае, поездки эти, в матримониальном смысле, не принесли пользы. Женихи, с которыми я сейчас познакомил читателя,
были единственными, заслуживавшими название серьезных; хотя же, кроме них, являлись и другие претенденты на руку сестрицы, но они принадлежали к той мелкотравчатой жениховской массе, на которую ни одна
добрая мать для своей дочери не рассчитывает.
Во всякой помещичьей усадьбе этого
добра было без счету.
— Посадили меня на цепь — я и лаю! — объявляла она, — вы думаете, что мне барского
добра жалко, так по мне оно хоть пропадом пропади! А приставлена я его стеречи, и
буду скакать на цепи да лаять, пока не издохну!
Была ли вполне откровенна Мавруша с мужем — неизвестно, но, во всяком случае, Павел подозревал, что в уме ее зреет какое-то решение, которое ни для нее, ни для него не предвещает ничего
доброго; естественно, что по этому поводу между ними возникали даже ссоры.
Между тем сосчитали церковные деньги; оказалось, что на колокол собрано больше тысячи рублей, из которых
добрых две трети внесены
были усердием Сатира.
Давно уж в малиновецкой барщине о расхищении господского
добра слухов не
было, да ведь это все-таки Федот завел.
—
Добрый он! добрые-то и все так… А вот Петрушка… этот как раз… Что тогда делать? Сбежит Петрушка, сбежит ключница Степанида, сбежит повар… Кто
будет кушанье готовить? полы мыть, самовар подавать? Повар-то сбежит, да и поваренка сманит…
Впервые после многих лет забитости почувствовалось, что
доброе и человеческое не до конца изгибло, что человеческий образ, даже искаженный, не перестает
быть человеческим образом.
Но как ни безупречна
была, в нравственном смысле, убежденная восторженность людей кружка, она в то же время страдала существенным недостатком. У нее не
было реальной почвы. Истина,
добро, красота — вот идеалы, к которым тяготели лучшие люди того времени, но, к сожалению, осуществления их они искали не в жизни, а исключительно в области искусства, одного беспримесного искусства.
Золотухиной, которая вообще в своих предприятиях
была удачлива, посчастливилось и на этот раз. Когда она явилась в Отраду, супруги
были одни и скучали. Впрочем, князь, услышав, что приехала «в гости» какая-то вдова Золотухина, да притом еще Марья Маревна, хотел
было ощетиниться, но, по счастью, Селина Архиповна
была в
добром расположении духа и приказала просить.
Одна из сестер Золотухиной, как я уже упомянул выше,
была выдана замуж в губернский город за приходского священника, и Марье Маревне пришло на мысль совершенно основательное предположение, что
добрые родные, как люди зажиточные и притом бездетные, охотно согласятся взять к себе в дом племянника и поместить его в губернскую гимназию приходящим учеником.