Неточные совпадения
По крайней мере, всякий раз, когда нам, детям, приходилось сталкиваться
с прислугой, всякий раз мы видели испуганные
лица и слышали одно и то же шушуканье: «барыня изволят гневаться», «барин гневаются»…
При словах «беглый солдат» Анна Павловна бледнеет. Она прекращает умыванье и
с мокрым
лицом обращается к ключнице...
То был высокий, худой и, кажется, чахоточный человек,
с бледным, осунувшимся
лицом и светлыми, желтоватыми волосами на голове.
На аукцион никто не явился, кроме подставного
лица, и имение осталось за матушкой, «
с переводом долга» и
с самой небольшой приплатой из приданных денег.
Ольга Порфирьевна уже скончалась, но ее еще не успели снять
с постели. Миниатюрная головка ее, сморщенная,
с обострившимися чертами
лица,
с закрытыми глазами, беспомощно высовывалась из-под груды всякого тряпья, наваленного ради тепла; у изголовья, на стуле, стоял непочатый стакан малинового настоя. В углу, у образов, священник, в ветхой рясе, служил панихиду.
Тетенька уже стояла на крыльце, когда мы подъехали. Это была преждевременно одряхлевшая, костлявая и почти беззубая старуха,
с морщинистым
лицом и седыми космами на голове, развевавшимися по ветру. Моему настроенному воображению представилось, что в этих космах шевелятся змеи. К довершению всего на ней был надет старый-старый ситцевый балахон серо-пепельного цвета, точь-в-точь как на картинке.
Войдя в залу, мы застали там громадного роста малого, лет под тридцать, широкоплечего,
с угреватым широким
лицом, маленькими, чуть-чуть видными глазами и густою гривой волос на голове.
Не прошло и десяти минут, как я уже стоял
лицом к
лицу с тетенькой и кузиной.
Лицо ее, круглое, пухлое,
с щеками, покрытыми старческим румянцем, лоснилось после бани; глаза порядочно-таки заплыли, но еще живо светились в своих щелочках; губы, сочные и розовые, улыбались, на подбородке играла ямочка, зубы были все целы.
Белое,
с чуть-чуть заметною желтизною, как у густых сливок,
лицо, румянец во всю щеку, алые губы, ямочка посреди подбородка, большие черные глаза, густая прядь черных волос на голове — все обещало, что в недалеком будущем она развернется в настоящую красавицу.
Я и прислугу держу веселую; люблю, чтоб около меня
с довольными
лицами ходили, разговаривали, песни пели.
На другой день,
с осьми часов, мы отправились к обедне в ближайшую городскую церковь и, разумеется, приехали к «часам». По возвращении домой началось именинное торжество, на котором присутствовали именитейшие
лица города. Погода была отличная, и именинный обед состоялся в саду. Все сошло, как по маслу; пили и ели вдоволь, а теленок, о котором меня заранее предупреждала тетенька, оказался в полном смысле слова изумительным.
Мужчина встал. Это был молодой человек лет двадцати пяти, среднего роста, здоровый, плотный.
Лицо широкое,
с выдающимися скулами, голова острижена в скобку, волоса обхватывал черный ремень. От сапогов вся девичья провоняла ворванью.
— «Рост два аршина пять вершков» — кажется, так; «
лицо чистое» — так; «глаза голубые, волосы на голове белокурые, усы и бороду бреет, нос и рот обыкновенные; особая примета: на груди возле левого соска родимое пятно величиною
с гривенник»… Конька! возьми свечу! посмотри!
Словом сказать, малиновецкий дом оживился. Сенные девушки — и те ходили
с веселыми
лицами, в надежде, что при старом барине их не будут томить работой. Одно горе: дедушка любил полакомиться, а к приезду его еще не будет ни ягод, ни фруктов спелых.
Она несколько моложе матушки, но на вид старообразнее; это рыхлая, расплывшаяся женщина,
с круглым, ничего не выражающим
лицом и тупо смотрящими глазами.
Лицо его, сухое, подернутое желтизной, имеет постоянно просительное выражение; глаза мутные, слезящиеся, волоса на главе редкие,
с прогалинами, словно источенными молью.
Дамы целуются; девицы удаляются в зал, обнявшись, ходят взад и вперед и шушукаются. Соловкина — разбитная дама, слегка смахивающая на торговку; Верочка действительно
с горбиком, но
лицо у нее приятное. Семейство это принадлежит к числу тех, которые, как говорится, последнюю копейку готовы ребром поставить, лишь бы себя показать и на людей посмотреть.
С шести часов матушка и сестра начинали приготовляться к вечернему выезду. Утренняя беготня возобновлялась
с новой силой. Битых три часа сестра не отходит от зеркала, отделывая
лицо, шнуруясь и примеряя платье за платьем. Беспрерывно из ее спальни в спальню матушки перебегает горничная за приказаниями.
Рыхлая,
с старообразным
лицом, лишенным живых красок,
с мягким, мясистым носом, словно смятый башмак, выступавшим вперед, и большими серыми глазами, смотревшими неласково, она не могла производить впечатления на мужчин.
С первого же взгляда на его
лицо было очевидно, что у него постоянного занятия нет, что, впрочем, он и сам подтверждал, говоря...
За Мутовкиной следует сваха
с Плющихи; за нею — сваха из-под Новодевичьего. Действующие
лица меняются, но процессия остается одинаковою и по форме и по содержанию и длится до тех пор, пока не подадут обед или матушка сама не уедет из дома.
Лицо у него топорное, солдатское, старого типа; на голове накладка, которую он зачесывает остатками волос сзади и
с боков; под узенькими влажными глазами образовались мешки; сизые жилки, расползшиеся на выдавшихся скулах и на мясистом носу, свидетельствуют о старческом расширении вен; гладко выбритый подбородок украшен небольшим зобом.
Матушка
с тоской смотрит на графинчик и говорит себе: «Целый стакан давеча влили, а он уж почти все слопал!» И, воспользовавшись минутой, когда Стриженый отвернул
лицо в сторону, отодвигает графинчик подальше. Жених, впрочем, замечает этот маневр, но на этот раз, к удовольствию матушки, не настаивает.
Поздним утром обе — и матушка и сестрица — являются к чаю бледные,
с измятыми
лицами. Матушка сердита; сестрица притворяется веселою. Вообще у нее недоброе сердце, и она любит делать назло.
Клещевинову неловко. По ледяному тону,
с которым матушка произносит свой бесцеремонный вопрос, он догадывается, что она принадлежит к числу тех личностей, которые упорно стоят на однажды принятом решении. А решение это он сразу прочитал на ее
лице.
У сестрицы побелели губы и
лицо исказилось. Еще минута, и
с нею, чего доброго, на этот раз случится настоящая истерика. Матушка замечает это и решается смириться.
Маленькая не по росту голова, малокровное и узкое
лицо, формой своей напоминавшее лезвие ножа, длинные изжелта-белые волосы, светло-голубые, без всякого блеска (словно пустые) глаза, тонкие, едва окрашенные губы, длинные, как у орангутанга, мотающиеся руки и, наконец, колеблющаяся, неверная походка (точно он не ходил, а шлялся) — все свидетельствовало о каком-то ненормальном состоянии, которое близко граничило
с невменяемостью.
Некоторое время он был приставлен в качестве камердинера к старому барину, но отец не мог выносить выражения его
лица и самого Конона не иначе звал, как каменным идолом. Что касается до матушки, то она не обижала его и даже в приказаниях была более осторожна, нежели относительно прочей прислуги одного
с Кононом сокровенного миросозерцания. Так что можно было подумать, что она как будто его опасается.
Конон молча ретировался. Ни малейшего чувства не отразилось на застывшем
лице его, точно он совершил такой же обряд, как чищение ножей, метение комнат и проч. Сделал свое дело — и
с плеч долой.
Бледная улыбка скользнула на мгновение на губах Конона: слова матушки «без тебя как без рук», по-видимому, польстили ему. Но через секунду
лицо его опять затянулось словно паутиной, и
с языка слетел обычный загадочный ответ...
Матренка уже не делала дальнейших попыток к сближению
с женихом. Она воротилась в дом, когда уже засветили огонь, и молча вместе
с другими села за пряжу. По
лицу ее товарки сразу увидали, что она «прощенья» не принесла.
Это была в полном смысле слова писаная русская красавица, высокая, стройная, полногрудая,
с прекрасным овалом
лица, большими серыми глазами навыкате и густой темно-русой косой.
Летнее утро; девятый час в начале. Федор Васильич в синем шелковом халате появляется из общей спальни и через целую анфиладу комнат проходит в кабинет.
Лицо у него покрыто маслянистым глянцем; глаза влажны, слипаются; в углах губ запеклась слюна. Он останавливается по дороге перед каждым зеркалом и припоминает, что вчера
с вечера у него чесался нос.
Это пьяненький и совсем согнутый старик, плешивый,
с красным, обросшим окладистой бородой
лицом, над которым господствует сизый, громадных размеров нос.
Входит высокий и статный мужик в синем суконном армяке, подпоясанном красным кушаком. Это, в полном смысле слова, русский молодец,
с веселыми глазами, румяным
лицом, обрамленным русыми волосами и шелковистой бородой. От него так и пышет здоровьем и бодростью.
С удивительной ловкостью играл он салфеткой, перебрасывая ее
с руки на руку; черный,
с чужого плеча и потертый по швам фрак,
с нумером в петлице, вместо ордена, как нельзя больше шел ему к
лицу.
Словом сказать, мы целый час провели и не заметили, как время прошло. К сожалению, раздалось призывное: pst! — и Струнников стремительно вскочил и исчез. Мы,
с своей стороны, покинули Эвиан и, переезжая на пароходе, рассуждали о том, как приятно встретить на чужбине соотечественника и какие быстрые успехи делает Россия, наглядно доказывая, что в качестве «гарсонов» сыны ее в грязь
лицом не ударят.
Прошло и еще несколько лет. Выдержавши курс вод в Эмсе, я приехал в Баден-Баден. И вдруг, однажды утром, прогуливаясь по Лихтенталевой аллее, очутился
лицом к
лицу…
с Александрой Гавриловной!
Он пополнел, загар
с его
лица исчез, даже заботливое выражение пропало.
Она появлялась всюду, где можно было встретить военных людей; и сама заговаривала
с ними, и дочерей заставляла быть любезными: словом сказать, из последнего билась, чтобы товар
лицом показать.
И наружность он имел нелепую: ходил прямо, не сгибая ног и выпятив грудь, и чванно нес на длинной шее несоразмерно большую голову
с лошадиного типа
лицом, расцвеченным желто-красными подпалинами, как у гнедого мерина.
Разнообразная и вкусная еда на первых порах оттесняет на задний план всякие другие интересы. Среди общего молчания слышно, как гости жуют и дуют. Только
с половины обеда постепенно разыгрывается обычная беседа, темой для которой служат выяснившиеся результаты летнего урожая. Оказывается, что лето прошло благополучно, и потому все
лица сияют удовольствием, и собеседники не прочь даже прихвастнуть.