Неточные совпадения
Давно, очень давно дедушка Крылов написал басню „Сочинитель и разбойник“, в которой доказал, что разбойнику следует отдать предпочтение перед сочинителем, и эта истина так пришлась нам
ко двору, что с давних
времен никто и
не сомневается в ее непререкаемости.
Зашел он
ко мне однажды вечером, а мы сидим и с сыщиком из соседнего квартала в табельку играем. Глаза у нас до того заплыли жиром, что мы и
не замечаем, как сыщик к нам в карты заглядывает. То есть, пожалуй, и замечаем, но в рожу его треснуть — лень, а увещевать — напрасный труд: все равно и на будущее
время подглядывать будет.
Момент был критический, и, признаюсь, я сробел. Я столько
времени вращался исключительно в сфере съестных припасов, что самое понятие о душе сделалось совершенно для меня чуждым. Я начал мысленно перебирать: душа… бессмертие… что, бишь, такое было? — но, увы! ничего припомнить
не мог, кроме одного: да, было что-то… где-то там… К счастию, Глумов кой-что еще помнил и потому поспешил
ко мне на выручку.
Беседа начинает затрогивать чувствительную струну матушки, и она заискивающими глазами смотрит на жениха. Но в эту минуту, совсем
не ко времени, в гостиную появляется сестрица.
Стихотворение это я не выписываю, опасаясь, чтобы оно
не ко времени не припомнилось кому-нибудь из моих читателей, которому еще суждено в жизни увидеть
Неточные совпадения
Когда они подъехали
ко второму болоту, которое было довольно велико и должно было взять много
времени, Левин уговаривал
не выходить. Но Весловский опять упросил его. Опять, так как болото было узко, Левин, как гостеприимный хозяин, остался у экипажей.
— Долли, постой, душенька. Я видела Стиву, когда он был влюблен в тебя. Я помню это
время, когда он приезжал
ко мне и плакал, говоря о тебе, и какая поэзия и высота была ты для него, и я знаю, что чем больше он с тобой жил, тем выше ты для него становилась. Ведь мы смеялись бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли удивительная женщина». Ты для него божество всегда была и осталась, а это увлечение
не души его…
И я до сих пор
не знаю, хорошо ли сделала, что послушалась ее в это ужасное
время, когда она приезжала
ко мне в Москву.
Но так как все же он был человек военный, стало быть,
не знал всех тонкостей гражданских проделок, то чрез несколько
времени, посредством правдивой наружности и уменья подделаться
ко всему, втерлись к нему в милость другие чиновники, и генерал скоро очутился в руках еще больших мошенников, которых он вовсе
не почитал такими; даже был доволен, что выбрал наконец людей как следует, и хвастался
не в шутку тонким уменьем различать способности.
Карл Иваныч одевался в другой комнате, и через классную пронесли к нему синий фрак и еще какие-то белые принадлежности. У двери, которая вела вниз, послышался голос одной из горничных бабушки; я вышел, чтобы узнать, что ей нужно. Она держала на руке туго накрахмаленную манишку и сказала мне, что она принесла ее для Карла Иваныча и что ночь
не спала для того, чтобы успеть вымыть ее
ко времени. Я взялся передать манишку и спросил, встала ли бабушка.