Ветка на дереве зашевелилась, съежилась, почернела, закаркала и полетела вдаль. Передонов дрогнул, дико крикнул и побежал домой. Володин трусил за ним озабоченно, с недоумевающим выражением в вытаращенных глазах, придерживая на голове котелок и помахивая тросточкою.
Неточные совпадения
Улица поднималась
на невысокий холм, и за ним снова был спуск, и перегиб улицы меж двух лачуг рисовался
на синем, вечереющем, печальном небе. Тихая область бедной жизни замкнулась в себе и тяжко грустила и томилась.
Деревья свешивали
ветки через забор и заглядывали и мешали итти, шопот их был насмешливый и угрожающий. Баран стоял
на перекрестке и тупо смотрел
на Передонова.
Осенний тихо длился вечер. Чуть слышный из-за окна доносился изредка шелест, когда ветер
на лету качал
ветки у
деревьев. Саша и Людмила были одни. Людмила нарядила его голоногим рыбаком, — синяя одежда из тонкого полотна, — уложила
на низком ложе и села
на пол у его голых ног, босая, в одной рубашке. И одежду, и Сашино тело облила она духами, — густой, травянистый и ломкий у них был запах, как неподвижный дух замкнутой в горах странно-цветущей долины.
Неточные совпадения
Там,
на востоке, поднимались тяжко синие тучи, отемняя серую полосу дороги, и, когда лошади пробегали мимо одиноких
деревьев, казалось, что с голых
веток сыплется темная пыль.
Самгин поднял с земли
ветку и пошел лукаво изогнутой между
деревьев дорогой из тени в свет и снова в тень. Шел и думал, что можно было не учиться в гимназии и университете четырнадцать лет для того, чтоб ездить по избитым дорогам
на скверных лошадях в неудобной бричке, с полудикими людями
на козлах. В голове, как медные пятаки в кармане пальто, болтались, позванивали в такт шагам слова:
Блаженно улыбаясь, к лавровому
дереву подошел маленький, тощий офицер и начал отламывать
ветку лавра. Весь он был новенький,
на нем блестели ремни, пряжки. Сияли большие глаза. Смуглое, остроносое лицо с маленькой черной бородкой ‹заставило Самгина подумать›:
«Вот ничего и нет! Вот он взял назад неосторожное слово, и сердиться не нужно!.. Вот и хорошо… теперь покойно… Можно по-прежнему говорить, шутить…» — думала она и сильно рванула мимоходом
ветку с
дерева, оторвала губами один листок и потом тотчас же бросила и
ветку и листок
на дорожку.
— Лежать бы теперь
на траве, под
деревом, да глядеть сквозь
ветки на солнышко и считать, сколько птичек перебывает
на ветках.