Девицы вздыхают и потупляют взоры… Они тоже согласны, что в мужчине главное не красота, а ум. Я косо поглядываю на себя в зеркало, чтобы убедиться, насколько я симпатичен. Вижу косматую голову, косматую бороду, усы, брови, волосы на щеках, волосы под глазами — целая роща, из которой на манер каланчи выглядывает мой солидный нос. Хорош, нечего сказать!
Неточные совпадения
— Закройте окно, а то налетит серая дрянь, — сказала она. Потом, прислушиваясь к спору
девиц на диване, посмотрев прищуренно в широкую спину Инокова,
вздохнула:
— Понимаю, — сказал Самгин, облегченно
вздохнув. — Вы совершенно правильно рассуждаете, и… это делает вам честь, да!
Девиц нельзя компрометировать, портить им карьеру. Вы пострадали, но…
— Зашел сказать, что сейчас уезжаю недели на три, на месяц; вот ключ от моей комнаты, передайте Любаше; я заходил к ней, но она спит. Расхворалась
девица, —
вздохнул он, сморщив серый лоб. — И — как не вовремя! Ее бы надо послать в одно место, а она вот…
Она говорила очень мало, как вообще все уездные
девицы, но в ней по крайней мере я не замечал желанья сказать что-нибудь хорошее, вместе с мучительным чувством пустоты и бессилия; она не
вздыхала, словно от избытка неизъяснимых ощущений, не закатывала глаза под лоб, не улыбалась мечтательно и неопределенно.
Целую неделю потом Стрелов ходил точно опущенный в воду и при докладе генералу говорил печально и как-то особенно глубоко
вздыхал. В то же время
девица Евпраксея сделалась сурова и неприступна. Прочая прислуга, вся подобранная Стреловым, приняла какой-то особенный тон, не то жалостливый, не то пренебрежительный. Словом сказать, в доме воцарился странный порядок, в котором генерал очутился в роли школьника, с которым, за фискальство или другую подлость, положено не говорить.