Неточные совпадения
Марта набивала папиросы для Вершиной. Она нетерпеливо хотела, чтобы Передонов посмотрел на нее и пришел
в восхищение. Это желание выдавало себя на ее простодушном лице выражением беспокойной приветливости. Впрочем, оно вытекало не из
того, чтобы Марта была влюблена
в Передонова: Вершина желала пристроить ее, семья была большая, — и Марте хотелось угодить Вершиной, у которой она жила несколько месяцев, со
дня похорон старика-мужа Вершиной, — угодить за себя и за брата-гимназиста, который тоже гостил здесь.
Уже с утра они были готовы ехать под венец. Оставалось только надеть приличное к венцу платье да приколоть фату и цветы. О Варваре сестры не вспоминали
в своих разговорах, как-будто ее и на свете нет. Но уже одно
то, что они, беспощадные насмешницы, перемывая косточки всем, не обмолвились во весь
день ни одним словечком только о Варваре, одно это доказывало, что неловкая мысль о ней гвоздем сидит
в голове каждой из сестриц.
И с этими словами уходил — играть на биллиарде. Оттуда иногда к вечеру приходил домой, а чаще кутил
в каком-нибудь грязном притоне с Рутиловым и Володиным.
В такие ночи Варвара не могла заснуть. Поэтому она страдала мигренями. Хорошо еще, если он вернется
в час,
в два ночи, — тогда она вздохнет свободно. Если же он являлся только утром,
то Варвара встречала
день совсем больная.
Подполковник Николай Вадимович Рубовский, невысокий плотный человек с густыми бровями, веселыми серыми глазами и прихрамывающею походкою, отчего его шпоры неровно и звонко призвякивали, был весьма любезен и за
то любим
в обществе. Он знал всех людей
в городе, все их
дела и отношения, любил слушать сплетни, но сам был скромен и молчалив, как могила, и никому не делал ненужных неприятностей.
— Говорят, что я
в церковь не хожу, а это неправда, — продолжал Передонов, — я хожу. А что на Ильин
день не был, так у меня тогда живот болел, а
то я всегда хожу.
Скучаев был весьма польщен
тем, что к нему пришли. Он не совсем понимал, для чего это и
в чем тут
дело, но из политики не показывал и вида, что не понимает.
Передонов сказал, что пришел к Александру Алексеевичу по
делу. Девица его впустила. Переступая порог, Передонов зачурался про себя. И хорошо, что поспешил: не успел еще он снять пальто, как уже
в гостиной послышался резкий, сердитый голос Авиновицкого. Голос у прокурора всегда был устрашающий, — иначе он и не говорил. Так и теперь, сердитым и бранчивым голосом он еще из гостиной кричал приветствие и выражение радости по
тому поводу, что наконец-то Передонов собрался к нему.
— Мне, Ардальон Борисыч, нет времени особенно углубляться
в городские отношения и слухи, я по горло завален
делом. Если бы жена не помогала,
то я не знаю, как бы справился. Я нигде не бываю, никого не вижу, ничего не слышу. Но я вполне уверен, что все это, что о вас говорят, — я ничего не слышал, поверьте чести, — все это вздор, вполне верю. Но это место не от одного меня зависит.
Черепнин
в тот же
день рассказал Володину, кто это сделал. Володин немедленно же передал это Передонову. Оба они знали этих мальчишек, которые славились дерзкими шалостями.
В деле управления вверенной мне гимназией я руководствуюсь собственными моими наблюдениями и смею надеяться, что моя служебная опытность достаточна для
того, чтобы с должною правильностью оценивать
то, что я вижу и слышу,
тем более, при
том внимательном отношении к
делу, которое я ставлю себе за непременное правило, — говорил Хрипач быстро и отчетливо, и голос его раздавался сухо и ясно, подобно треску, издаваемому цинковыми прутьями, когда их сгибают.
Многим хотелось бы услышать, что говорит об этом директор, но директор, сверх обыкновения, вовсе не выходил сегодня из своей квартиры, только прошел, сильно запоздав, на своей единственный
в тот день урок
в шестом классе, просидел там лишних пять минут и ушел прямо к себе, никому не показавшись.
Передонов не сомневался, что раскрытие
в одном из гимназистов девочки обратит внимание начальства и что, кроме повышения, ему дадут и орден. Это поощряло его бдительно смотреть за поведением гимназистов. К
тому же погода несколько
дней под ряд стояла пасмурная и холодная, на биллиард собирались плохо, — оставалось ходить по городу и посещать ученические квартиры и даже
тех гимназистов, которые жили при родителях.
В классах он со злости усиленно принялся дразнить маленьких, наказанных на-днях по его жалобам. Особенно напал он на Крамаренка.
Тот молчал, бледнел под своим темным загаром, и глаза сверкали.
Когда, поздно ночью, Передонов вернулся и Варвара увидела его разбитые очки, он сказал ей, что они сами лопнули. Она поверила и решила, что виною
тому злой язык у Володина. Поверил
в злой язык и сам Передонов. Впрочем, на другой
день Грушина подробно рассказала Варваре о драке
в клубе.
Богданов
в тот же
день призвал Мачигина. Перед входом
в инспекторскую квартиру Мачигин стал на улице спиною к солнцу, снял шляпу и причесался на тень пятернею.
«А
то еще, — думал он, — и
в самом
деле даст, что-то зловещее у него лицо».
Преполовенские взяли на себя устройство венчания. Венчаться решили
в деревне, верстах
в шести от города: Варваре неловко было итти под венец
в городе после
того как прожили столько лет, выдавая себя за родных.
День, назначенный для венчания, скрыли: Преполовенские распустили слух, что венчаться будут
в пятницу, а на самом
деле свадьба была
в среду
днем. Это сделали, чтобы не наехали любопытные из города. Варвара не раз повторяла Передонову...
В тот день, когда Передоновы собирались делать визиты, — что у Рутиловых, конечно, было заранее известно, — сестры отправились к Варваре Николаевне Хрипач, из любопытства посмотреть, как-то Варвара поведет себя здесь. Скоро пришли и Передоновы. Варвара сделала реверанс директорше и больше обыкновенного дребезжащим голосом сказала...
Он пошел
в сад, сел на скамеечку над прудом, — здесь еще он никогда не сиживал, — и тупо уставился на затянутую зеленую воду. Володин сел рядом с ним,
разделял его грусть и бараньими глазами глядел на
тот же пруд.
Прошла неделя. Хрипачей еще не было. Варвара начала злиться и ругаться. Передонова же повергло это ожидание
в нарочито-угнетенное состояние. Глаза у Передонова стали совсем бессмысленными, словно они потухали, и казалось иногда, что это — глаза мертвого человека. Нелепые страхи мучили его. Без всякой видимой причины он начинал вдруг бояться
тех или других предметов. С чего-то пришла ему
в голову и томила несколько
дней мысль, что его зарежут; он боялся всего острого и припрятал ножи да вилки.
Случилось, что на другой
день после такого разговора Передонову пришлось
в одном классе читать крыловскую басню «Лжец». И несколько
дней подряд с
тех пор он боялся ходить через мост, — брал лодку и переезжал, — а мост, пожалуй, еще провалится. Он объяснил Володину...
К
тому же
в последние
дни между гимназистами держался упорный слух, будто директор донес попечителю учебного округа, что Передонов сошел с ума, и будто скоро пришлют его свидетельствовать и затем уберут из гимназии.
Директор
тем временем еще раз писал
в округ и со
дня на
день ждал назначения врачей для освидетельствования. Но чиновники не торопились. На
то они и чиновники.
Коковкина уже знала,
в чем
дело. Ей сообщили даже еще проще, чем директору. Грушина выждала ее на улице, завязала разговор и рассказала, что Людмила уже вконец развратила Сашу. Коковкина была поражена. Дома она осыпала Сашу упреками. Ей было
тем более досадно, что все происходило почти на ее глазах и Саша ходил к Рутиловым с ее ведома. Саша притворился, что ничего не понимает, и спросил...
В тот же
день Людмила отправилась к Хрипачу. Посидела
в гостиной с Варварою Николаевною, потом объявила, что она по
делу к Николаю Власьевичу.
Неточные совпадения
Добро бы было
в самом
деле что-нибудь путное, а
то ведь елистратишка простой!
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж,
в самом
деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и
в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет
дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и
в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но
в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
— дворянин учится наукам: его хоть и секут
в школе, да за
дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за
то, что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь
в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
А отчего? — оттого, что
делом не занимается: вместо
того чтобы
в должность, а он идет гулять по прешпекту,
в картишки играет.