Неточные совпадения
Марта набивала папиросы для Вершиной. Она нетерпеливо хотела, чтобы Передонов посмотрел на нее и
пришел в восхищение. Это желание выдавало себя на ее простодушном лице выражением беспокойной приветливости. Впрочем, оно вытекало не из того, чтобы Марта была влюблена в Передонова: Вершина желала пристроить ее, семья была большая, — и Марте хотелось угодить Вершиной, у которой она жила несколько месяцев, со
дня похорон старика-мужа Вершиной, — угодить за себя и за брата-гимназиста, который тоже гостил здесь.
Я не касаюсь, зачем Верига
пришел, что ему надо, — это не мое
дело.
И с этими словами уходил — играть на биллиарде. Оттуда иногда к вечеру
приходил домой, а чаще кутил в каком-нибудь грязном притоне с Рутиловым и Володиным. В такие ночи Варвара не могла заснуть. Поэтому она страдала мигренями. Хорошо еще, если он вернется в час, в два ночи, — тогда она вздохнет свободно. Если же он являлся только утром, то Варвара встречала
день совсем больная.
Грушина написала своей подруге, в какой именно
день опустить письмо, — рассчитали, чтобы оно
пришло в воскресенье, тогда почтальон принесет его при Передонове, и это будет лишним доказательством неподдельности письма.
Скучаев был весьма польщен тем, что к нему
пришли. Он не совсем понимал, для чего это и в чем тут
дело, но из политики не показывал и вида, что не понимает.
Передонов сказал, что
пришел к Александру Алексеевичу по
делу. Девица его впустила. Переступая порог, Передонов зачурался про себя. И хорошо, что поспешил: не успел еще он снять пальто, как уже в гостиной послышался резкий, сердитый голос Авиновицкого. Голос у прокурора всегда был устрашающий, — иначе он и не говорил. Так и теперь, сердитым и бранчивым голосом он еще из гостиной кричал приветствие и выражение радости по тому поводу, что наконец-то Передонов собрался к нему.
Хозяйство у них в городе шло запутанно, — постоянно
приходили по
делу и постоянно пили чай. И Передонову, едва он уселся, принесли стакан не очень теплого чая и булок на тарелке.
Наконец он распрощался и ушел, безнадежно тоскуя. В этом доме, — думал он, — его не захотели ни понять, ни даже выслушать. Хозяин молол что-то непонятное. Трепетов почему-то фыркал, хозяйка
приходила, не любезничала и уходила, — странные люди живут в этом доме, — думал Передонов, — Потерянный
день!
Миша легонько вздыхал и принимался за
дело, но по окончании урока у него уже не являлось желания потолковать: он говорил, что некогда, что много задано. Иногда на урок
приходила и Надежда посмотреть, как Миша занимается. Миша заметил, — и пользовался этим, — что при ней Володин легче поддается на разговоры. Однако Надежда, как только увидит, что Миша не работает, немедленно замечает ему...
— Вы смутьянить
пришли! — закричал он. — Шалит Антоша? Вы врете, ничего он не шалит. Если бы он шалил, я бы без вас это знал, а с вами я говорить не хочу. Вы по городу ходите, дураков обманываете, мальчишек стегаете, диплом получить хотите на стегательных
дел мастера. А здесь не на такого напали. Милостивый государь, прошу вас удалиться!
Странности в поведении Передонова все более
день ото
дня беспокоили Хрипача. Он посоветовался с гимназическим врачом, не сошел ли Передонов с ума. Врач со смехом ответил, что Передонову сходить не с чего, а просто дурит по глупости. Поступали и жалобы. Начала Адаменко, она
прислала директору тетрадь ее брата с единицею за хорошо исполненную работу.
Сегодня это вы
пришли, завтра другой
придет, послезавтра — третий, а я каждый
день своих сыновей драть буду?
В тот
день, когда Передоновы собирались делать визиты, — что у Рутиловых, конечно, было заранее известно, — сестры отправились к Варваре Николаевне Хрипач, из любопытства посмотреть, как-то Варвара поведет себя здесь. Скоро
пришли и Передоновы. Варвара сделала реверанс директорше и больше обыкновенного дребезжащим голосом сказала...
Городские дамы начали отдавать Варваре визиты. Некоторые с радостным любопытством поспешили уже на второй, на третий
день посмотреть, какова-то Варвара дома. Другие промедлили неделю и больше. А иные и вовсе не
пришли, — не была, например, Вершина.
Передоновы ожидали каждый
день ответных визитов с трепетным нетерпением; пересчитывали, кто еще не был. Особенно нетерпеливо ждали директора с женою. Ждали и волновались непомерно, — а вдруг Хрипачи не
придут.
Прошла неделя. Хрипачей еще не было. Варвара начала злиться и ругаться. Передонова же повергло это ожидание в нарочито-угнетенное состояние. Глаза у Передонова стали совсем бессмысленными, словно они потухали, и казалось иногда, что это — глаза мертвого человека. Нелепые страхи мучили его. Без всякой видимой причины он начинал вдруг бояться тех или других предметов. С чего-то
пришла ему в голову и томила несколько
дней мысль, что его зарежут; он боялся всего острого и припрятал ножи да вилки.
Время шло, а выжидаемая
день за
днем бумага о назначении инспектором все не
приходила. И частных сведений о месте никаких не было. Справиться у самой княгини Передонов не смел: Варвара постоянно пугала его тем, что она — знатная. И ему казалось, что если бы он сам вздумал к ней писать, то вышли бы очень большие неприятности. Он не знал, что именно могли с ним сделать по княгининой жалобе, но это-то и было особенно страшно. Варвара говорила...
К тому же в последние
дни между гимназистами держался упорный слух, будто директор донес попечителю учебного округа, что Передонов сошел с ума, и будто скоро
пришлют его свидетельствовать и затем уберут из гимназии.
Теперь уже каждый раз, как Саша
приходил, Людмила запиралась с ним и принималась его
раздевать да наряжать в разные наряды.