Неточные совпадения
Узкие башмаки и высокие каблуки не давали Варваре много ходить. Она скоро уставала. Поэтому она чаще ездила на извозчиках, хотя больших расстояний
в нашем
городе не
было.
В последнее время она зачастила к Грушиной. Извозчики уж заприметили это; их и всех-то
было десятка два. Сажая Варвару, уж и не спрашивали, куда везти.
Ей эти рассказы доставляли особое удовольствие: она сама хотела
было, после смерти мужа, держать у себя на квартире трех-четырех гимназистов, но директор не разрешил ей, несмотря на ходатайство Передонова, — о Грушиной
в городе была дурная слава.
Надежда Васильевна Адаменко с братом жила
в городе в собственном кирпичном красном домике; недалеко от
города было у нее имение, отданное
в аренду.
В позапрошлом году кончила она учение
в здешней гимназии, а ныне занималась тем, что лежала на кушетке, читала книжки всякого содержания да школила своего брата, одиннадцатилетнего гимназиста, который спасался от ее строгостей только сердитым заявлением...
Подполковник Николай Вадимович Рубовский, невысокий плотный человек с густыми бровями, веселыми серыми глазами и прихрамывающею походкою, отчего его шпоры неровно и звонко призвякивали,
был весьма любезен и за то любим
в обществе. Он знал всех людей
в городе, все их дела и отношения, любил слушать сплетни, но сам
был скромен и молчалив, как могила, и никому не делал ненужных неприятностей.
Володин сделал понимающее лицо, хотя, конечно, не знал, какие это нашлись вдруг у Передонова дела. А Передонов думал, что ему необходимо
будет сделать несколько визитов. Вчерашняя случайная встреча с жандармским офицером навела его на мысль, которая показалась ему весьма дельною: обойти всех значительных
в городе лиц и уверить их
в своей благонадежности. Если это удастся, тогда,
в случае чего, у Передонова найдутся заступники
в городе, которые засвидетельствуют его правильный образ мыслей.
«Для начала, — думал Передонов, — надо выбрать начальство попроще и там осмотреться, принюхаться, — видно
будет, как относятся к нему, что о нем говорят». Поэтому, решил Передонов, всего умнее начать с городского головы. Хотя он — купец и учился всего только
в уездном училище, но все же он везде бывает, и у него все бывают, и он пользуется
в городе уважением, а
в других
городах и даже
в столице у него
есть знакомые, довольно важные.
В хитрых черных глазах его вспыхнул презрительный огонек. Он думал, что Передонов пришел просить денег
в долг, и решил, что больше полутораста рублей не даст. Многие
в городе чиновники должны
были Скучаеву более или менее значительные суммы. Скучаев никогда не напоминал о возврате долга, но зато не оказывал дальнейшего кредита неисправным должникам.
В первый же раз он давал охотно, по мере своей свободной наличности и состоятельности просителя.
— Про меня
в городе всякий вздор мелют, — угрюмо говорил Передонов, — чего и не
было, наплетут.
—
Есть циркуляр, чтоб всякой швали не пускать, а он по-своему, — жаловался Передонов, — почти никому не отказывает. У нас, говорит, дешевая жизнь
в городе, а гимназистов, говорит, и так мало. Что ж что мало? И еще бы пусть
было меньше. А то одних тетрадок не напоправляешься. Книги некогда прочесть. А они нарочно
в сочинениях сомнительные слова пишут, — все с Гротом приходится справляться.
— А вот тут, ваше превосходительство,
в городе болтают разные пустяки, — еще, может
быть, кто-нибудь донесет
в округ, помешают моему назначению, а я ничего такого.
Хозяйство у них
в городе шло запутанно, — постоянно приходили по делу и постоянно
пили чай. И Передонову, едва он уселся, принесли стакан не очень теплого чая и булок на тарелке.
Тогда инспектор Богданов, имевший
в своем ведении школы трех уездов, переселился бы
в один из соседних
городов, и школы нашего уезда перешли бы к новому инспектору. Для этой должности
был у земцев на примете человек, наставник учительской семинарии
в ближайшем городке Сафате.
— Болтают нивесть что, — говорил Передонов, — чего и не
было. А я сам могу донести. Я ничего такого, а за ними я знаю. Только я не хочу. Они за глаза всякую ерунду говорят, а
в глаза смеются. Согласитесь сами,
в моем положении это щекотливо. У меня протекция, а они гадят. Они совершенно напрасно меня выслеживают, только время теряют, а меня стесняют. Куда ни пойдешь, а уж по всему
городу известно. Так уж я надеюсь, что
в случае чего вы меня поддержите.
«Это — нехороший
город, — думал Передонов, — и люди здесь злые, скверные; поскорее бы уехать
в другой
город, где все учителя
будут кланяться низенько, а все школьники
будут бояться и шептать
в страхе: инспектор идет. Да, начальникам совсем иначе живется на свете».
Стали выходить из церкви. Сельский учитель Мачигин, простоватый молодой человек, подстал к девицам, улыбался и бойко беседовал. Передонов подумал, что неприлично ему при будущем инспекторе так вольно держаться. На Мачигине
была соломенная шляпа. Но Передонов вспомнил, что как-то летом за
городом он видел его
в форменной фуражке с кокардою. Передонов решил пожаловаться. Кстати, инспектор Богданов
был тут же. Передонов подошел к нему и сказал...
Преполовенские взяли на себя устройство венчания. Венчаться решили
в деревне, верстах
в шести от
города: Варваре неловко
было итти под венец
в городе после того как прожили столько лет, выдавая себя за родных. День, назначенный для венчания, скрыли: Преполовенские распустили слух, что венчаться
будут в пятницу, а на самом деле свадьба
была в среду днем. Это сделали, чтобы не наехали любопытные из
города. Варвара не раз повторяла Передонову...
Грушина хихикала. Ее веселила таинственность этого венчания и подстрекала жажда устроить какое-нибудь позорище, да так, чтобы самой не
быть замешанною. Она под рукою шепнула вчера вечером некоторым из своих друзей о часе и месте венчания. Сегодня рано утром она зазвала к себе младшего слесаренка, дала ему пятачок и подговорила к вечеру ждать за
городом проезда новобрачных и накидать
в их повозку сору да бумажек. Слесаренок радостно согласился и дал клятвенное обещание не выдавать. Грушина напомнила ему...
—
В каждом
городе есть тайный жандармский унтер-офицер. Он
в штатском, иногда служит, или торгует, или там еще что делает, а ночью, когда все спят, наденет голубой мундир да и шасть к жандармскому офицеру.
Выделялся ростам и дородством некто одетый древним германцем. Многим нравилось, что он такой дюжий и что руки видны, могучие руки, с превосходно-развитыми мускулами. За ним ходили преимущественно дамы, и вокруг него слышался ласковый и хвалебный шопот.
В древнем германце узнавали актера Бенгальского. Бенгальский
в нашем
городе был любим. За то многие давали ему билеты.
На другой день
в городе только и говорили, что о вчерашнем скандале с гейшею да о пожаре. Бенгальский сдержал слово и никому не сказал, что гейшею
был наряжен мальчик.
— Ах, это так понятно! — живо заговорила Людмила с видом обиженной, но простившей свою обиду милой девицы, — он же вам не чужой. Конечно, вас не могут не волновать все эти глупые сплетни. Нам и со стороны
было его жалко, потому мы его и приласкали. А
в нашем
городе сейчас из всего сделают преступление. Здесь, если бы вы знали, такие ужасные, ужасные люди!