«За меня, — думала она, — всякий посватается, раз — что я с деньгами, и я могу выбрать кого захочу. Вот хоть этого юношу возьму», — думала она и не без удовольствия остановила свой взор на зеленоватом, нахальном, но все-таки красивом лице Виткевича, который говорил мало, ел много,
посматривал на Вершину и нагло при этом улыбался.
Неточные совпадения
Марта набивала папиросы для
Вершиной. Она нетерпеливо хотела, чтобы Передонов
посмотрел на нее и пришел в восхищение. Это желание выдавало себя
на ее простодушном лице выражением беспокойной приветливости. Впрочем, оно вытекало не из того, чтобы Марта была влюблена в Передонова:
Вершина желала пристроить ее, семья была большая, — и Марте хотелось угодить
Вершиной, у которой она жила несколько месяцев, со дня похорон старика-мужа
Вершиной, — угодить за себя и за брата-гимназиста, который тоже гостил здесь.
Вершина посмотрела на Марту. Марта налила стакан, подвинула его Передонову, и при этом
на ее лице играла странная улыбка, не то испуганная, не то радостная.
Вершина сказала быстро, точно просыпала слова...
— Вчера у окна подсматривал, — рассказывала
Вершина. — Забрался в сад, когда мы ужинали. Кадка под окном стояла, мы подставили под дождь, — целая натекла. Покрыта была доской, воды не видно, он влез
на кадку да и
смотрит в окно. А у нас лампа горит, — он нас видит, а мы его не видим. Вдруг слышим шум. Испугались сначала, выбегаем. А это он провалился в воду. Однако вылез до нас, убежал весь мокрый, — по дорожке так мокрый след. Да мы и по спине узнали.
Вершина бросила быстрый взгляд
на Марту. Та слегка покраснела, с пугливым ожиданием
посмотрела на Передонова и сейчас же опять отвела глаза в сад.
Марта шопотом заговорила с братом. Оба они смеялись. Передонов подозрительно
посматривал на них. Когда при нем смеялись и он не знал, о чем, он всегда предполагал, что это над ним смеются.
Вершина забеспокоилась. Уже она хотела окликнуть Марту. Но сам Передонов спросил злым голосом...
Владя побежал, и слышно было, как песок шуршит под его ногами.
Вершина осторожно и быстро
посмотрела в бок
на Передонова сквозь непрерывно испускаемый ею дым. Передонов сидел молча, глядел прямо перед собою затуманенным взором и жевал карамельку. Ему было приятно, что те ушли, — а то, пожалуй, опять бы засмеялись. Хотя он и узнал наверное, что смеялись не над ним, но в нем осталась досада, — так после прикосновения жгучей крапивы долго остается и возрастает боль, хотя уже крапива и далече.
— Разместитесь удобно, — уверяла
Вершина, — вы с Мартой
на заднем сиденье, а Владя с Игнатием
на переднем. Вот
посмотрите, и тележка
на дворе.
Вершина недоверчиво
посмотрела на письмо, быстро несколько раз пыхнула
на него табачным дымом, криво усмехнулась и спросила тихо и быстро...
Вершина в недоумении
смотрела на Передонова.
Марта побежала из комнаты.
Вершина даже не
посмотрела за нею: она привыкла принимать спокойно Мартины угождения, как нечто должное. Она сидела покойно и глубоко
на диване, пускала синие дымные клубы и сравнивала мужчин, которые разговаривали: Передонов — сердито и вяло, Мурин — весело и оживленно.
Совесть ли,
Вершина ли сидела против нее и говорила что-то скоро и отчетливо, но непонятно, и курила чем-то чужепахучим, решительная, тихая, требующая, чтобы все было, как она хочет. Марта хотела
посмотреть прямо в глаза этой докучной посетительнице, но почему-то не могла, — та странно улыбалась, ворчала, и глаза ее убегали куда-то и останавливались
на далеких, неведомых предметах,
на которые Марте страшно было глядеть…
Марта принялась рвать ветки, выбирая подлиннее и покрепче, и обрывала с них листья, а
Вершина с усмешкой
смотрела на нее.
Передонов вышел от
Вершиной и задумал закурить. Он внезапно увидел городового, — тот стоял себе
на углу и лущил подсолнечниковые семечки. Передонов почувствовал тоску «Опять соглядатай, — подумал он, — так и
смотрят, к чему бы придраться».
—
Вершина ей новое сошьет, — с завистливою злостью сказала Варвара. — К свадьбе все приданое сделает. Красавица, инда лошади жахаются, — проворчала она тихо и злорадно
посмотрела на Мурина.
Городские дамы начали отдавать Варваре визиты. Некоторые с радостным любопытством поспешили уже
на второй,
на третий день
посмотреть, какова-то Варвара дома. Другие промедлили неделю и больше. А иные и вовсе не пришли, — не была, например,
Вершина.
Неточные совпадения
На запад пятиглавый Бешту синеет, как «последняя туча рассеянной бури»;
на север подымается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона;
на восток
смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, — а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а
на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых
вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом…
Чем выше мы поднимались, тем больше было снегу. Увидя вверху просвет, я обрадовался, думая, что
вершина недалеко, но радость оказалась преждевременной: то были кедровые стланцы. Хорошо, что они не занимали большого пространства. Пробравшись сквозь них, мы ступили
на гольцы, лишенные всякой растительности. Я
посмотрел на барометр — стрелка показывала 760 м.
Оставив людей внизу, я поднялся
на одну из соседних
вершин, чтобы оттуда
посмотреть, далеко ли еще осталось до перевала.
Но вот и мхи остались сзади. Теперь начались гольцы. Это не значит, что камни, составляющие осыпи
на вершинах гор, голые. Они покрыты лишаями, которые тоже питаются влагой из воздуха.
Смотря по времени года, они становятся или сухими, так что легко растираются пальцами руки в порошок, или делаются мягкими и влажными. Из отмерших лишайников образуется тонкий слой почвы,
на нем вырастают мхи, а затем уже травы и кустарники.
А как весело ссадить косача метким выстрелом с самой
вершины огромного дерева и
смотреть, как он, медленно падая, считая сучки, как говорят, то есть валясь с сучка
на сучок, рухнет, наконец,
на землю!