Неточные совпадения
Дарья поспешно захлопнула окно.
Сестры расхохотались звонко и неудержимо и убежали из гостиной в столовую, чтобы Передонов не услышал. В этом веселом семействе умели от самого сердитого настроения переходить к
смеху и шуткам, и веселое слово зачастую решало дело.
Сестры побежали, заливаясь хохотом. Голоса их и
смех затихли за дверьми. Передонов отвернулся от калитки. Он был не совсем доволен. Он думал: болтнули что-то и ушли. Дали бы лучше записочки. Но уже поздно тут стоять и ждать.
Досада на Передонова быстро заменилась у девиц
смехом. Рутилов ушел.
Сестры побежали к окнам.
Валерия смеялась тихо, стеклянно-звенящим
смехом и завистливо смотрела на
сестер: ей бы хотелось такого же веселья, но было почему-то невесело: она думала, что она — последняя, «поскребыш», а потому слабая и несчастливая.
Она была грустна. Ей казалось, что она — маленькая, слабая, хрупкая, и она завидовала
сестрам, — Дарьину веселому
смеху и даже Людмилину плачу. Людмила сказала опять...
В церкви уже стояли в уголке, прячась за колонною, все четыре
сестры Рутиловы. Передонов их не видел сначала, но потом, уже во время самого венчания, когда они вышли из своей засады и подвинулись вперед, он увидел их и испугался. Впрочем, они ничего худого не сделали, не потребовали, — чего он боялся сперва, — чтобы он Варвару прогнал, а взял одну из них, а только все время смеялись. И
смех их, сначала тихий, все громче и злее отдавался в его ушах, как
смех неукротимых фурий.
— Твои
сестры все смеются, — бормотал он, обернувшись к Рутилову, — печенку
смехом просверлят.
Неточные совпадения
Скотинин. Ты,
сестра, как на
смех, все за мною по пятам. Я пришел сюда за своею нуждою.
— Я сама тоже… Право, как вообразишь, до чего иногда доходит мода… ни на что не похоже! Я выпросила у
сестры выкройку нарочно для
смеху; Меланья моя принялась шить.
На следующий день, рано поутру, Анна Сергеевна велела позвать Базарова к себе в кабинет и с принужденным
смехом подала ему сложенный листок почтовой бумаги. Это было письмо от Аркадия: он в нем просил руки ее
сестры.
Вернувшись в палату, где стояло восемь детских кроваток, Маслова стала по приказанию
сестры перестилать постель и, слишком далеко перегнувшись с простыней, поскользнулась и чуть не упала. Выздоравливающий, обвязанный по шее, смотревший на нее мальчик засмеялся, и Маслова не могла уже больше удерживаться и, присев на кровать, закатилась громким и таким заразительным
смехом, что несколько детей тоже расхохотались, а
сестра сердито крикнула на нее:
Я разделся, лег и старался заснуть; но час спустя я опять сидел в постели, облокотившись локтем на подушку, и снова думал об этой «капризной девочке с натянутым
смехом…» «Она сложена, как маленькая рафаэлевская Галатея в Фарнезине, [Знаменитая фреска «Триумф Галатеи» работы Рафаэля.] — шептал я, — да; и она ему не
сестра…»