Неточные совпадения
Молодой и красивый лейтенант не отличался любовью к морскому делу и служил исправно более из самолюбия, чем по влечению; для него чуждо было море с его таинственностью, ужасом и поэзией. Сибарит по натуре, он с неудовольствием переносил неудобства, невзгоды, а подчас и опасности морской жизни и, страшно скучавший в разлуке с любимой
женой, ждал с нетерпением конца «каторги», как называл он плавание, и не раз говорил, что по
возвращении оставит морскую службу, — не по нем она.
Это обстоятельство очень неприятно напомнило Розанову о том страшном житье, которое, того и гляди, снова начнется с
возвращением жены и углекислых фей. А Розанову, было, так хорошо стало, жизнь будто еще раз начиналась после всех досадных тревог и опостылевших сухих споров.
— Я опоздал по иной причине. Я ожидал
возвращения жены с поездом десять двенадцать, но она, как я теперь думаю, приедет завтра.
Неточные совпадения
Ошибка, сделанная Алексеем Александровичем в том, что он, готовясь на свидание с
женой, не обдумал той случайности, что раскаяние ее будет искренно и он простит, а она не умрет, — эта ошибка через два месяца после его
возвращения из Москвы представилась ему во всей своей силе.
Это произошло так. В одно из его редких
возвращений домой он не увидел, как всегда еще издали, на пороге дома свою
жену Мери, всплескивающую руками, а затем бегущую навстречу до потери дыхания. Вместо нее у детской кроватки — нового предмета в маленьком доме Лонгрена — стояла взволнованная соседка.
Как сон пролетели приятные минуты нашего свидания. Через 24 часа после того, как я взглянул в последний раз на вас, добрый мой Иван Дмитриевич, я уже был в объятиях детей и старушки Марьи Петровны. Они все ожидали меня как необходимого для них человека. Здесь я нашел Басаргина с
женой: они переехали к нам до моего
возвращения. Наскоро скажу вам, как случилось горестное событие 27 декабря. До сих пор мы больше или меньше говорим об этом дне, лишь только сойдемся.
Николай Степанович хотел расспросить об этом
жену после своего
возвращения от начальника, но Евгения Петровна, которая уже была в постели, заслышав в зале его туфли, крепко закуталась в одеяло и на все шутливые попытки мужа развеселить ее и заставить разговориться нервно проронила только:
Петру Иванычу уж и не хотелось продолжать этого разговора. Он называл все это капризами; но он знал, что по
возвращении домой ему не избежать вопросов
жены, и оттого нехотя продолжал: