Неточные совпадения
У Володи и у большинства молодых людей восторженно сияли лица и горячей бились сердца… Эта речь
капитана, призывающая к гуманности в те времена, когда еще во флоте телесные наказания были во всеобщем употреблении, отвечала лучшим и благороднейшим стремлениям молодых моряков, и они
глядели на этого доброго и благородного человека восторженными глазами, душевно приподнятые и умиленные.
Это спокойствие как-то импонировало и невольно передавалось всем бывшим
на палубе.
Глядя на это умное и проникновенное лицо
капитана, который весь был
на страже безопасности «Коршуна» и его экипажа, даже самые робкие сердца моряков бились менее тревожно, и в них вселялась уверенность, что
капитан справится со штормом.
— Здравия желаем, вашескородие! И вас с праздником, вашескородие! — весело гаркнули матросы,
глядя с видимым расположением
на капитана, которого они уже успели оценить и утвердить за ним кличку «голубя».
Ефремов тогда обратился к судье и,
глядя на него, словно бы
на старшего офицера или
на капитана, начал...
— Здравия желаем, вашескобродие! — громко и радостно отвечали матросы,
глядя на своего «голубя» теми веселыми взглядами, которые лучше слов говорили о расположении матросов к
капитану.
И
капитан, в свою очередь, не без некоторой дипломатической осторожности,
глядя на быстро опоражниваемые стаканы и рюмки, стоявшие перед его величеством, счел долгом сказать Андрею Николаевичу по-русски...
Адмирал не отрывал глаз от бинокля, направленного
на катер, и нервно вздергивал и быстро двигал плечами. Положение катера беспокоило его. Ветер крепчал; того и
гляди, при малейшей оплошности при повороте катер может перевернуться. Такие же мысли пробежали в голове
капитана, и он приказал старшему офицеру посадить вельботных
на вельбот и немедленно идти к катеру, если что-нибудь случится.
Неточные совпадения
«Жаркое — утка, — грозно шипел он через ют, стараясь не
глядеть на меня, — пирожное…» Белая фуражка
капитана мелькнула близ юта и исчезла.
При кротости этого характера и невозмутимо-покойном созерцательном уме он нелегко поддавался тревогам. Преследование
на море врагов нами или погоня врагов за нами казались ему больше фантазиею адмирала,
капитана и офицеров. Он равнодушно
глядел на все военные приготовления и продолжал, лежа или сидя
на постели у себя в каюте, читать книгу. Ходил он в обычное время гулять для моциона и воздуха наверх, не высматривая неприятеля, в которого не верил.
Но вот мы вышли в Великий океан. Мы были в 21˚ северной широты: жарко до духоты. Работать днем не было возможности. Утомишься от жара и заснешь после обеда, чтоб выиграть поболее времени ночью. Так сделал я 8-го числа, и спал долго, часа три, как будто предчувствуя беспокойную ночь.
Капитан подшучивал надо мной,
глядя, как я проснусь, посмотрю сонными глазами вокруг и перелягу
на другой диван, ища прохлады. «Вы то
на правый, то
на левый галс ложитесь!» — говорил он.
Доктор выходил из избы опять уже закутанный в шубу и с фуражкой
на голове. Лицо его было почти сердитое и брезгливое, как будто он все боялся обо что-то запачкаться. Мельком окинул он глазами сени и при этом строго
глянул на Алешу и Колю. Алеша махнул из дверей кучеру, и карета, привезшая доктора, подъехала к выходным дверям. Штабс-капитан стремительно выскочил вслед за доктором и, согнувшись, почти извиваясь пред ним, остановил его для последнего слова. Лицо бедняка было убитое, взгляд испуганный:
Этот рассказ мы слышали много раз, и каждый раз он казался нам очень смешным. Теперь, еще не досказав до конца,
капитан почувствовал, что не попадает в настроение. Закончил он уже, видимо, не в ударе. Все молчали. Сын, весь покраснев и виновато
глядя на студента, сказал: