Южные штаты (Южная Каролина, Георгия, Флорида, Миссисипи, Алабама и Луизиана) принуждены
были войти в состав республики Северо-Американских Соединенных Штатов, и невольничество было окончательно отменено.].
Неточные совпадения
Батюшки не
было, и все Володины близкие
входили в каюту, подробно осматривая каждый уголок. Мать даже отворила все ящики комода и смотрела, в порядке ли все лежит.
— То-то оно и
есть… И доброе слово в душу
вошло… Небось, оно, доброе-то слово, скорее
войдет, чем дурное.
Через два дня корвет
входил на Копенгагенский рейд, и вскоре после того, как отдан
был якорь, Володя в большой компании съехал на берег, одетый в штатское платье.
Володя
вошел в гардемаринскую каюту. Там уже
пили чай.
Суеверные купеческие моряки,
входя в пределы Индийского океана, бросают, как говорят, для его умилостивления золотые монеты, а как только «Коршун» влетел, словно белоснежная чайка, во владения грозного старика, под всеми парусами, имея брамсели на верхушках своих мачт, так отдано
было капитаном приказание отслужить молебен.
Сперва ананасы не понравились, когда матросики принялись
было их
есть с кожей, нечищеными, и покололи губы; однако вскоре, когда недоразумения
были отстранены, то
есть кожа снята, они
вошли во вкус и лакомились вволю чудными сочными и крупными батавскими ананасами, которые продавались очень дешево.
Довольно
было без позволения
войти в чужую палатку, чтобы хозяин ее имел право уложить на месте вошедшего выстрелом из револьвера.
Часов в девять утра «Коршун»
входил под парусами в проливчик, соединяющий море с рейдом. Все
были вызваны наверх «становиться на якорь». На палубе царила мертвая тишина.
Ашанин
вошел прямо в большую бильярдную, где двое офицеров играли в карамболяж, а другие «делали» свою полуденную сиесту в больших плетеных креслах. Он так
был поражен непривлекательным видом этой гостиницы, что хотел,
было, снова сделаться жертвой 40-градусной жары и идти искать другого пристанища, как дремавший в бильярдной хозяин, толстый француз, остановил Володю словами...
Как только «Коршун» подошел, насколько
было возможно, близко к клиперу и, не бросая якоря, остановился, поддерживая пары, с «Забияки» отвалил вельбот, и через несколько минут командир «Забияки», плотный, коренастый брюнет с истомленным, осунувшимся лицом,
входил на палубу «Коршуна», встреченный, как полагается по уставу, со всеми почестями, присвоенными командиру. Он радостно пожимал руку Василия Федоровича и в первую минуту, казалось, не находил слов.
И почти в этот самый момент на рейд
входил корвет под адмиральским флагом на крюйс-брам-стеньге, а на грот-брам-стеньге
были подняты позывные «Коршуна» и сигнал: «Адмирал изъявляет свое особенное удовольствие».
Еще все сидели в кают-компании за чтением весточек с родины, и пачки газет еще не
были тронуты, как
вошел капитан с веселым, сияющим лицом и проговорил...
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я не иначе хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб нельзя
было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Однако, продолжая сравнение Кирилова, он мысленно сравнил себя с тем юношей, которому неудобно
было войти в царствие небесное. Он задумчиво ходил взад и вперед по комнате.
А объяснив вам про эти стуки, по которым к покойному можно
было войти, и что они Дмитрию Федоровичу через меня все известны, думал, что вы уже сами тогда догадаетесь, что они что-нибудь непременно совершат, и не то что в Чермашню, а и вовсе останетесь.
Неточные совпадения
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда
войдешь. Да и лучше, если б их
было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой порядок. С тех пор, как я принял начальство, — может
быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет
войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Он
был по службе меня моложе, сын случайного отца, воспитан в большом свете и имел особливый случай научиться тому, что в наше воспитание еще и не
входило.
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты
входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба к тебе
была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не
входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только
будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…