Неточные совпадения
Только что «Коршун», отсалютовав английскому флагу, успел бросить якорь на великолепном рейде, полном военных и коммерческих судов и китайских неуклюжих джонок, и стать против живописно расположенного по склону высокой горы Гонконга, сияющего под лучами солнца своими роскошными постройками и купами
зелени, как со всех сторон корвет был осажден «шампуньками» — большими и малыми китайскими лодками, необыкновенно ловко управляемыми одним гребцом, вертящим веслом у
кормы.
К назначенному дню все приготовления были окончены, и палуба корвета, от
кормы до грот-мачты, представляла собой изящную залу-палатку, украшенную по бортам красиво повешенными ружьями, палашами и топорами, перевитыми массой
зелени и цветов.
Неточные совпадения
Как только лошади были расседланы, их тотчас пустили на свободу. Внизу, под листьями, трава была еще
зеленая, и это давало возможность пользоваться кое-каким подножным
кормом.
За эти дни я заметил только уссурийскую длиннохвостую неясыть — птицу, смелую ночью и трусливую днем; в яркие солнечные дни она забивается в глухие хвойные леса не столько ради
корма, сколько ради мрака, который там всегда господствует; уссурийского белоспинного дятла — самого крупного из семейства Picidae, птица эта держится в старых смешанных лесах, где есть много рухляка и сухостоев; клинохвостого сорокопута — жадного и задорного хищника, нападающего даже на таких птиц, которые больше его размерами;
зеленого конька, обитающего по опушкам лесов, и черноголовых овсянок — красивых, желтобрюхих птичек с черными шапочками на головках.
Глухой взрыв — толчок — бешеная бело-зеленая гора воды в
корме — палуба под ногами уходит — мягкая, резиновая — и все внизу, вся жизнь, навсегда…
Лодка выехала в тихую, тайную водяную прогалинку. Кругом тесно обступил ее круглой
зеленой стеной высокий и неподвижный камыш. Лодка была точно отрезана, укрыта от всего мира. Над ней с криком носились чайки, иногда так близко, почти касаясь крыльями Ромашова, что он чувствовал дуновение от их сильного полета. Должно быть, здесь, где-нибудь в чаще тростника, у них были гнезда. Назанский лег на
корму навзничь и долго глядел вверх на небо, где золотые неподвижные облака уже окрашивались в розовый цвет.
Дух замирает, предметы бегут назад; в лицо веет свежесть; грудь едва выносит ощущение неги… или как человек, предающийся беспечно в челноке течению волн: солнце греет его,
зеленые берега мелькают в глазах, игривая волна ласкает
корму и так сладко шепчет, забегает вперед и манит все дальше, дальше, показывая путь бесконечной струей…