Неточные совпадения
— Удивительно, что не спится, Андрей Николаевич, — иронически отвечал мичман. — Кажется, можно бы
спать… Ветер ровный… установился…
идем себе хорошо… Впереди никаких мелей нет… Будьте спокойны, Андрей Николаевич… Я не первый день на вахте стою, — несколько обиженно прибавил вахтенный офицер.
Убедившись, наконец, после двух-трех появлений с целью «проветриться» среди ночи, что у молодого мичмана все исправно, что паруса стоят хорошо, что реи правильно обрасоплены [Обрасопить — повернуть реи так, чтобы паруса стояли наивыгоднейшим образом относительно ветра.] и, главное, что ветер не свежеет, старший офицер часу во втором решился
идти спать.
— Если засвежеет,
пошлите разбудить меня, Василий Васильевич. А капитана без особенной надобности не будите. Он вчера всю ночь не
спал.
«Коршун» быстро прошел Английский канал, обыкновенно кишащий судами и замечательно освещенный с обеих сторон маяками, так что плавать по Английскому каналу ночью совершенно безопасно. Едешь словно по широкому проспекту, освещенному роскошными и яркими огнями маяков. Только что скроются огни одних, как уже открываются то постоянно светящиеся, то перемежающиеся огни других. Так от маяка до маяка и
идет судно, вполне обеспеченное от опасности
попасть на отмели, которыми усеяны берега Англии и Франции.
Он не боится отойти от снастей, и ночью над его ухом не раздается окрика боцмана: «
Пошел все наверх…» Можно
спать спокойно и даже выспаться.
Старший штурман, сухой и старенький человек, проплававший большую часть своей жизни и видавший всякие виды, один из тех штурманов старого времени, которые были аккуратны, как и пестуемые ими хронометры, пунктуальны и добросовестны, с которыми, как в старину говорили, капитану можно было спокойно
спать, зная, что такой штурман не прозевает ни мелей, ни опасных мест, вблизи которых он чувствует себя беспокойным, — этот почтенный Степан Ильич торопливо допивает свой третий стакан, докуривает вторую толстую папиросу и
идет с секстаном наверх брать высоты солнца, чтобы определить долготу места.
Вслед затем процессия двинулась на бак. После переодевания вынесена была ендова рома, и матросы выпили за счет капитана по чарке. А вечером, когда
спал томительный зной, на баке долго раздавались песни, и
шла пляска.
— Какой смысл? — переспросил Степан Ильич, оживляясь. — А вы думаете, что нет смысла, и что адмирал приказал
идти ночью и в свежую погоду за собой, неизвестно куда, только потому, что он самодур, и что ему
спать не хочется?
Из Каптоуна решено было
идти никуда не заходя, прямо в Шербург. И это решение сделать длинный переход встречено было с живейшей радостью: нужды нет, что придется под конец перехода есть солонину и консервы и порядочно-таки поскучать, только бы скорее
попасть на родину.
Утыкавши себе павлиным перьем хвост, // Ворона с
Павами пошла гулять спесиво — // И думает, что на неё // Родня и прежние приятели её // Все заглядятся, как на диво;
Неточные совпадения
Голос Держиморды.
Пошел,
пошел! Не принимает,
спит.
Пастух уж со скотиною // Угнался; за малиною // Ушли подружки в бор, // В полях трудятся пахари, // В лесу стучит топор!» // Управится с горшочками, // Все вымоет, все выскребет, // Посадит хлебы в печь — //
Идет родная матушка, // Не будит — пуще кутает: // «
Спи, милая, касатушка, //
Спи, силу запасай!
Остановились странники… // Размахи сенокосные //
Идут чредою правильной: // Все разом занесенные // Сверкнули косы, звякнули, // Трава мгновенно дрогнула // И
пала, прошумев!
Идет — пыхтит, //
Идет — и
спит, // Прибрел туда, // Где рожь шумит.
Пред каждою иконою // Иона
падал ниц: // «Не спорьте! дело Божие, // Котора взглянет ласковей, // За тою и
пойду!» // И часто за беднейшею // Иконой
шел Ионушка // В беднейшую избу.