Неточные совпадения
Царь любил звериный бой. Несколько медведей всегда кормились в железных клетках на случай травли. Но время от времени Иоанн или опричники его выпускали зверей из клеток, драли ими народ и потешались его страхом. Если медведь кого увечил,
царь награждал того деньгами. Если же медведь задирал кого до смерти, то деньги выдавались его родным, а он вписывался в синодик для поминовения по монастырям вместе с прочими жертвами царской потехи или царского
гнева.
Эта милость не совсем обрадовала Серебряного. Иоанн, может быть, не знал еще о ссоре его с опричниками в деревне Медведевке. Может быть также (и это случалось часто),
царь скрывал на время
гнев свой под личиною милости, дабы внезапное наказание, среди пира и веселья, показалось виновному тем ужаснее. Как бы то ни было, Серебряный приготовился ко всему и мысленно прочитал молитву.
Напротив Серебряного сидел один старый боярин, на которого
царь, как поговаривали, держал
гнев. Боярин предвидел себе беду, но не знал какую и ожидал спокойно своей участи. К удивлению всех, кравчий Федор Басманов из своих рук поднес ему чашу вина.
— Не затем, — сказал он, — не затем раздумал ты вешать их, чтобы передать их судьям, а затем, что сказались они тебе людьми царскими. И ты, — продолжал
царь с возрастающим
гневом, — ты, ведая, что они мои люди, велел бить их плетьми?
— Боярин, — ответил Вяземский, — великий государь велел тебе сказать свой царский указ: «Боярин Дружина!
царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси слагает с тебя
гнев свой, сымает с главы твоей свою царскую опалу, милует и прощает тебя во всех твоих винностях; и быть тебе, боярину Дружине, по-прежнему в его, великого государя, милости, и служить тебе и напредки великому государю, и писаться твоей чести по-прежнему ж!»
— Довольно болтать! — сказал он грозно, переходя от насмешливости к явному
гневу, — твои глупые речи, старик, показали, что ты добрым будешь шутом. Надевай дурацкое платье! Вы! — продолжал
царь, повернувшись к опричникам, — помогите ему; он привык, чтоб ему прислуживали!
Оно часто бывало одною личиной, и
царь, одаренный редкою проницательностью и способностью угадывать чужие мысли, любил иногда обманывать расчеты того, с кем разговаривал, и поражать его неожиданным проявление
гнева в то самое время, когда он надеялся на милость.
Царь зевнул еще раз, но не отвечал ничего, и Годунов, улавливая каждую черту лица его, не прочел на нем никакого признака ни явного, ни скрытого
гнева. Напротив, он заметил, что
царю понравилось намерение Серебряного предаться на его волю.
Когда
царь вышел на крыльцо, он уже решился простить разбойников. Ему хотелось только продержать их некоторое время в недоумении. Замечания мамки пришлись некстати и чуть было не раздражили Иоанна, но, к счастью, на него нашла милостивая полоса, и вместо того, чтоб предаться
гневу, он вздумал посмеяться над Онуфревной и уронить ее значение в глазах царедворцев, а вместе и подшутить над стремянным Серебряного.
У этой помещицы, например, которая только что проехала мимо, родной отец за какую-то неправду полжизни нес
гнев царя Николая, муж ее был картежником, из четырех сыновей ни из одного не вышло толку.
Неточные совпадения
«Новая сия Иезавель, [По библейскому преданию, Иезавель, жена
царя Израиля Ахава, навлекла своим греховным поведением
гнев бога на израильский народ.] — говорит об Аленке летописец, — навела на наш город сухость».
Показалось // Ему, что грозного
царя, // Мгновенно
гневом возгоря, // Лицо тихонько обращалось…
Великий
царь, твое желанье было // Законом мне, и я его исполнил: // С Снегурочкой на брак благослови, // Прости вину мою и
гнев на милость // Перемени!
Великий
царь, отсрочь мое изгнанье, — // Огонь любви моей воспламенит // Снегурочки нетронутое сердце. // Клянусь тебе великими богами, // Снегурочка моей супругой будет, // А если нет — пускай меня карает // Закон
царя и страшный
гнев богов.
В субботу вечером явился инспектор и объявил, что я и еще один из нас может идти домой, но что остальные посидят до понедельника. Это предложение показалось мне обидным, и я спросил инспектора, могу ли остаться; он отступил на шаг, посмотрел на меня с тем грозно грациозным видом, с которым в балетах
цари и герои пляшут
гнев, и, сказавши: «Сидите, пожалуй», вышел вон. За последнюю выходку досталось мне дома больше, нежели за всю историю.