Неточные совпадения
Когда Серебряный отправился в Литву, Морозов воеводствовал где-то далеко; они не видались более десяти лет, но
Дружина Андреевич мало переменился, был бодр по-прежнему, и
князь с первого взгляда везде бы узнал его, ибо старый боярин принадлежал к числу тех людей, которых личность глубоко врезывается в памяти.
Несмотря ни на какие отговорки,
Дружина Андреевич принудил своего гостя отведать многочисленных блюд: студеней разного роду, жарких, похлебок, кулебяк и буженины. А когда поставили перед ними разные напитки, Морозов налил себе и
князю по стопе малвазии, встал из-за стола, откинул назад свои опальные волосы и сказал, подняв высоко стопу...
—
Князь, — сказала она шепотом, — я слышала твой разговор с
Дружиной Андреичем, ты едешь в Слободу… Боже сохрани тебя,
князь, ты едешь на смерть!
Оглянувшись последний раз на Елену, Серебряный увидел за нею, в глубине сада, темный человеческий образ. Почудилось ли то
князю, или слуга какой проходил по саду, или уж не был ли то сам боярин
Дружина Андреевич?
— Боярин, — ответил Вяземский, — великий государь велел тебе сказать свой царский указ: «Боярин
Дружина! царь и великий
князь Иван Васильевич всея Руси слагает с тебя гнев свой, сымает с главы твоей свою царскую опалу, милует и прощает тебя во всех твоих винностях; и быть тебе, боярину
Дружине, по-прежнему в его, великого государя, милости, и служить тебе и напредки великому государю, и писаться твоей чести по-прежнему ж!»
— Видишь,
князь, — сказал Перстень, — они, вражьи дети, и стреляют-то уж не так густо, значит, смекнули, в чем дело! А как схватится с ними та
дружина, я покажу тебе брод, перейдем да ударим на них сбоку!
— Православные люди! — кричали они в разные концы площади, — зачинается судный бой промеж оружничего царского,
князь Афанасья Иваныча Вяземского и боярина
Дружины Андреича Морозова. Тягаются они в бесчестии своем, в бою, и увечье, и в увозе боярыни Морозовой! Православные люди! Молитесь пресвятой троице, дабы даровала она одоление правой стороне!
Они имели от царя жалованные грамоты на пустые места земли Пермской и жили на них владетельными
князьями, независимо от пермских наместников, с своею управой и с своею
дружиной, при единственном условии охранять границы от диких сибирских народов, наших недавних и сомнительных данников.
В первый день решительной битвы русских с гетманом Хоткевичем, то есть 22 августа 1612 года, около полудня, в бывшей Стрелецкой слободе, где ныне Замоскворечье, близ самого Крымского брода, стояли
дружины князя Трубецкого, составленные по большей части из буйных казаков, пришедших к Москве не для защиты отечества, но для грабежа и добычи.
Весь отряд под начальством Милославского, которого, вероятно, читатели наши узнали уже в начальнике отдельного отряда, горел нетерпением вступить в бой с неприятелем; но в
дружинах князя Трубецкого не заметно было никакого движения.
Неточные совпадения
Чести и славы
князьям добывая, // Ломят и гонят
дружины дружины, // Топчут комонями, копьями нижут.
Ковши круговые, запенясь, шипят // На тризне плачевной Олега. //
Князь Игорь и Ольга на хόлме сидят, //
Дружина пирует у брега…
Но между тем какой позор // Являет Киев осажденный? // Там, устремив за нивы взор, // Народ, уныньем пораженный, // Стоит на башнях и стенах // И в страхе ждет небесной казни; // Стенанья робкие в домах, // На стогнах тишина боязни; // Один, близ дочери своей, // Владимир в горестной молитве; // И храбрый сонм богатырей // С
дружиной верною
князей // Готовится к кровавой битве.
Избранный единодушно главою земского ополчения
князь Пожарский, излечась от ран своих, вступил в Нижний Новгород, сопровождаемый верною
дружиною воинов.
И настала тяжкая година, // Поглотила русичей чужбина, // Поднялась Обида от курганов // И вступила девой в край Троянов. // Крыльями лебяжьими всплеснула, // Дон и море оглашая криком, // Времена довольства пошатнула, // Возвестив о бедствии великом. // А
князья дружин не собирают. // Не идут войной на супостата, // Малое великим называют // И куют крамолу брат на брата. // А враги на Русь несутся тучей, // И повсюду бедствие и горе. // Далеко ты, сокол наш могучий, // Птиц бия, ушел на сине море!