Неточные совпадения
— Нет, князь, не
в Кремле. Прогневили мы господа, бросил нас государь, воротился
в Александрову
слободу,
живет там с своими поплечниками, не было б им ни дна ни покрышки!
— Послушай, Никита Романыч, ведь ты меня забыл, а я помню тебя еще маленького. Отец твой покойный
жил со мной рука
в руку, душа
в душу. Умер он, царствие ему небесное; некому остеречь тебя, некому тебе совета подать, а не завидна твоя доля, видит бог, не завидна! Коли поедешь
в Слободу, пропал ты, князь, с головою пропал.
Но они утешались пословицей, что наклад с барышом угол об угол
живут, и не переставали ездить
в Слободу, говоря: «Бог милостив, авось доедем».
Он
жил по-прежнему
в Слободе, но, не ведая ничего об участи Елены, которую ни один из его рассыльных не мог отыскать, он был еще пасмурнее, чем прежде, редко являлся ко двору, отговариваясь слабостью, не участвовал
в пирах, и многим казалось, что
в приемах его есть признаки помешательства.
Будучи цесаревной, она долго
жила в слободе Покровской, теперь вошедшей в состав города Москвы. Там она проводила время запросто со слободскими девушками, в летние вечера водила с ними на лугу хороводы, метала из окна дворца пригоршнями деньги и любовалась, как их поднимали нарасхват, пела песни и даже сочиняла их.
Неточные совпадения
Жили стрельцы
в особенной пригородной
слободе, названной по их имени Стрелецкою, а на противоположном конце города расположилась
слобода Пушкарская,
в которой обитали опальные петровские пушкари и их потомки.
Скажем только, что два дня горел город, и
в это время без остатка сгорели две
слободы: Болотная и Негодница, названная так потому, что там
жили солдатки, промышлявшие зазорным ремеслом.
Оно все состояло из небольшой земли, лежащей вплоть у города, от которого отделялось полем и
слободой близ Волги, из пятидесяти душ крестьян, да из двух домов — одного каменного, оставленного и запущенного, и другого деревянного домика, выстроенного его отцом, и
в этом-то домике и
жила Татьяна Марковна с двумя, тоже двоюродными, внучками-сиротами, девочками по седьмому и шестому году, оставленными ей двоюродной племянницей, которую она любила, как дочь.
Вся Малиновка,
слобода и дом Райских, и город были поражены ужасом.
В народе, как всегда
в таких случаях, возникли слухи, что самоубийца, весь
в белом, блуждает по лесу, взбирается иногда на обрыв, смотрит на
жилые места и исчезает. От суеверного страха ту часть сада, которая шла с обрыва по горе и отделялась плетнем от ельника и кустов шиповника, забросили.
Нечто, подобное этому непостижимому року, пронеслось и над Ямской
слободой, приведя ее к быстрой и скандальной гибели. Теперь вместо буйных Ямков осталась мирная, будничная окраина,
в которой
живут огородники, кошатники, татары, свиноводы и мясники с ближних боен. По ходатайству этих почтенных людей, даже самое название Ямской
слободы, как позорящее обывателей своим прошлым, переименовано
в Голубевку,
в честь купца Голубева, владельца колониального и гастрономического магазина, ктитора местной церкви.