— Максимушка! — сказал он, принимая заискивающий вид, насколько позволяло
зверское лицо его, — не в пору ты уезжать затеял! Твое слово понравилось сегодня царю. Хоть и напугал ты меня порядком, да заступились, видно, святые угодники за нас, умягчили сердце батюшки-государя. Вместо чтоб казнить, он похвалил тебя, и жалованья тебе прибавил, и собольею шубой пожаловал! Посмотри, коли ты теперь в гору не пойдешь! А покамест чем тебе здесь не житье?
Неточные совпадения
— Скрутите и этого! — сказал боярин, и, глядя на
зверское, но бесстрашное
лицо его, он не мог удержаться от удивления. «Нечего сказать, молодец! — подумал князь. — Жаль, что разбойник!»
Никто из опричников не смел или не хотел вымолвить слова в защиту Вяземского. На всех
лицах изображался ужас. Один Малюта в
зверских глазах своих не выказывал ничего, кроме готовности приступить сейчас же к исполнению царских велений, да еще
лицо Басманова выражало злобное торжество, хотя он и старался скрыть его под личиною равнодушия.
Развели эту игру два восточных красавца с довольно
зверскими лицами, в черкесках дорогого сукна, в золотых поясах, с кинжалами, сверкавшими крупными драгоценными камнями.
Другой, очень недурно одетый мужчина лет сорока пяти, промучив девушку часа два, заплатил за номер и дал ей восемьдесят копеек; когда же она стала жаловаться, он со
зверским лицом приставил к самому ее носу огромный, рыжеволосый кулак и сказал решительно:
Неточные совпадения
Зверский обычай порабощать себе подобного человека, возродившийся в знойных полосах Ассии, обычай, диким народам приличный, обычай, знаменующий сердце окаменелое и души отсутствие совершенное, простерся на
лице земли быстротечно, широко и далеко.
А судя по портрету, надо полагать, что маркиза не обидела Бычкова, сравнивая его с Маратом. В
зверском сорокалетнем
лице Марата не было по крайней мере низкой чванливости и преступного легкомыслия, лежавших между всякой всячины на
лице Бычкова.
Долго стоял он в нерешимости со свечой в руке. В ту секунду, как отворял, он очень мало мог разглядеть, но, однако, мелькнуло
лицо Кириллова, стоявшего в глубине комнаты у окна, и
зверская ярость, с которою тот вдруг к нему кинулся. Петр Степанович вздрогнул, быстро поставил свечку на стол, приготовил револьвер и отскочил на цыпочках в противоположный угол, так что если бы Кириллов отворил дверь и устремился с револьвером к столу, он успел бы еще прицелиться и спустить курок раньше Кириллова.
На всех
лицах заметно было какое-то сомнение и недоверчивость. Все молча поглядывали друг на друга, и в эту решительную минуту одно удачное слово могло усмирить все умы точно так же, как одно буйное восклицание превратить снова весь народ в безжалостных палачей. Уже несколько пьяных мужиков, с
зверскими рожами, готовы были подать первый знак к убийству, но отец Еремей предупредил их намерение.