Неточные совпадения
Ратники и холопи были все в приказе у Михеича; они спешились и стали развязывать вьюки. Сам князь слез с
коня и снял служилую бронь. Видя в нем человека роду честного, молодые прервали хороводы, старики сняли шапки, и все
стояли, переглядываясь в недоумении, продолжать или нет веселие.
— А провал их знает,
постоят ли, батюшка! Ворон ворону глаз не выклюет; а я слышал, как они промеж себя поговаривали черт знает на каком языке, ни слова не понять, а, кажись, было по-русски! Берегись, боярин, береженого
коня и зверь не вредит!
«Идет город Рязань!» — сказал царь и повторил: «Подайте мой лук!» Бросился Борис к коновязи, где
стоял конь с саадаком, вскочил в седло, только видим мы, бьется под ним
конь, вздымается на дыбы, да вдруг как пустится, закусив удила, так и пропал с Борисом.
Малюта, по обычаю, слез с
коня.
Стоя с обнаженною головой, он всею ладонью стирал грязь с лица своего. Казалось, ядовитые глаза его хотели пронзить царевича.
Царевич сидел на
коне. Возле него был Басманов. Просители
стояли перед ними на коленях. Старший держал золотое блюдо с хлебом-солью.
Трудно было всадникам
стоять в лесу против пеших.
Кони вздымались на дыбы, падали навзничь, давили под собой седоков. Опричники отчаялись насмерть. Сабля Хомяка свистела, как вихорь, над головой его сверкала молния.
—
Постой, рано. Заползи-ка вон оттоль как можно ближе к табуну; ползи, пока не сметят тебя
кони; а лишь начнут ушьми трясти, ты и гикни, да пострашнее, да и гони их прямо на кибитки!
У самого сруба
стоял чей-то
конь в богатой сбруе.
Игумен и вся братия с трепетом проводили его за ограду, где царские конюха дожидались с богато убранными
конями; и долго еще, после того как царь с своими полчанами скрылся в облаке пыли и не стало более слышно звука конских подков, монахи
стояли, потупя очи и не смея поднять головы.
Увидев его, Иоанн хотел повернуть
коня и отъехать в сторону, но юродивый
стоял уже возле него.
Я не дождался конца сделки и ушел. У крайнего угла улицы заметил я на воротах сероватого домика приклеенный большой лист бумаги. Наверху был нарисован пером конь с хвостом в виде трубы и нескончаемой шеей, а под копытами
коня стояли следующие слова, написанные старинным почерком:
Вот скоро и ушли все в лес вон по той дороге; и пан в хату ушел, только панский
конь стоит себе, под деревом привязан. А уж и темнеть начало, по лесу шум идет, и дождик накрапывает, вот-таки совсем, как теперь… Уложила меня Оксана на сеновале, перекрестила на ночь… Слышу я, моя Оксана плачет.
Певец-станочник пел об усилившемся морозе, о том, что Лена стреляет, что лошади забились под утесы, что в камине горит яркий огонь, что они, очередные ямщики, собрались в числе десяти человек, что шестерка
коней стоит у коновязей, что Ат-Даван ждет Арабын-тойона, что с севера, от великого города, надвигается гроза и Ат-Даван содрогается и трепещет…
Все пришло в движение: учитель стремглав бросился из дверей, чтоб встретить его внизу, у крыльца; гости встали с мест своих, и даже Алеша на минуту забыл о своей курочке и подошел к окну, чтоб посмотреть, как рыцарь будет слезать с ретивого коня. Но ему не удалось увидеть его, ибо он успел уже войти в дом. У крыльца же вместо ретивого
коня стояли обыкновенные извозчичьи сани. Алеша очень этому удивился! «Если бы я был рыцарь, — подумал он, — то никогда бы не ездил на извозчике, а всегда верхом!»
— Замерзал, — говорит, — я, замерзал и все Егорью молился и стал вдруг видеть, что в полугорье недалече сам Егорий середь белого снегу на белом
коне стоит, позади его яснит широк бел шатер, а он сам на ледяное копье опирается, а вокруг его волки, которые на него бросились, все ледянками стали.
Неточные совпадения
Вральман. Уталец! Не
постоит на месте, как тикой
конь пез усды. Ступай! Форт! [Вон! (от нем. fort)]
Все тут было богато: торные улицы, крепкие избы;
стояла ли где телега — телега была крепкая и новешенькая; попадался ли
конь —
конь был откормленный и добрый; рогатый скот — как на отбор.
Везде поперек каким бы ни было печалям, из которых плетется жизнь наша, весело промчится блистающая радость, как иногда блестящий экипаж с золотой упряжью, картинными
конями и сверкающим блеском стекол вдруг неожиданно пронесется мимо какой-нибудь заглохнувшей бедной деревушки, не видавшей ничего, кроме сельской телеги, и долго мужики
стоят, зевая, с открытыми ртами, не надевая шапок, хотя давно уже унесся и пропал из виду дивный экипаж.
Но досада ли, которую почувствовали приезжие
кони за то, что разлучили их с приятелями, или просто дурь, только, сколько ни хлыстал их кучер, они не двигались и
стояли как вкопанные.
Он видит: Терек своенравный // Крутые роет берега; // Пред ним парит орел державный, //
Стоит олень, склонив рога; // Верблюд лежит в тени утеса, // В лугах несется
конь черкеса, // И вкруг кочующих шатров // Пасутся овцы калмыков, // Вдали — кавказские громады: // К ним путь открыт. Пробилась брань // За их естественную грань, // Чрез их опасные преграды; // Брега Арагвы и Куры // Узрели русские шатры.