Неточные совпадения
Мысль, что
Максим, которого он любил тем сильнее, что не
знал другой родственной привязанности, будет всегда стоять в глазах народа ниже тех гордых бояр, которых он, Малюта, казнил десятками, приводила его в бешенство.
Побледнел
Максим от речи Малюты и не отвечал ничего.
Знал он, что крепко слово Григория Лукьяновича и что не переломить его отцовской воли.
— Господи боже мой! — сказал
Максим про себя. — Ты зришь мое сердце, ведаешь мои мысли! Ты
знаешь, господи, что я не по гордости моей, не по духу строптивому ослушаюсь батюшки! Прости меня, боже мой, аще преступаю твою заповедь! И ты, моя матушка, прости меня! Покидаю тебя без ведома твоего, уезжаю без благословения;
знаю, матушка, что надорву тебя сердцем, но ты б не отпустила меня вольною волей! Прости меня, государыня-матушка, не увидишь ты меня боле!
— Куда тебе ехать, сын мой? — сказал он. — Мы все тебя любим, все к тебе привыкли. Кто
знает, может, и тебя посетит благодать божия, и ты навсегда останешься с нами! Послушай,
Максим, не уезжай от нас!
—
Максим Григорьич! — отвечал весело сокольник, — доброго здоровья! Как твоя милость здравствует? Так вот где ты,
Максим Григорьич! А мы в Слободе думали, что ты и невесть куда пропал! Ну ж как батюшка-то твой осерчал! Упаси господи! Смотреть было страшно! Да еще многое рассказывают про твоего батюшку, про царевича да про князя Серебряного. Не
знаешь, чему и верить. Ну, слава богу, добро, что ты сыскался,
Максим Григорьич! Обрадуется же твоя матушка!
— Да ведь ты, пожалуй, и не
знаешь,
Максим Григорьич!
Не дивись, князь, моей глупой речи, — прибавил
Максим, потупя очи, — я не набиваюсь к тебе на дружбу,
знаю, кто ты и кто я; только что ж мне делать, коли не могу слов удержать; сами рвутся наружу, сердце к тебе само так и мечется!
— Полно бога гневить,
Максим Григорьич! — прервал его Серебряный, — чем ты не брат мне?
Знаю, что мой род честнее твоего, да то дело думное и разрядное; а здесь, перед татарами, в чистом поле, мы равны,
Максим Григорьич, да везде равны, где стоим пред богом, а не пред людьми. Побратаемся,
Максим Григорьич!
Исполняя обещание, данное
Максиму, Серебряный прямо с царского двора отправился к матери своего названого брата и отдал ей крест
Максимов. Малюты не было дома. Старушка уже
знала о смерти сына и приняла Серебряного как родного; но, когда он, окончив свое поручение, простился с нею, она не посмела его удерживать, боясь возвращения мужа, и только проводила до крыльца с благословениями.
Неточные совпадения
«Послушайте,
Максим Максимыч, — отвечал он, — у меня несчастный характер: воспитание ли меня сделало таким, Бог ли так меня создал, не
знаю;
знаю только то, что если я причиною несчастия других, то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение — только дело в том, что это так.
— Слава Богу! — сказал
Максим Максимыч, подошедший к окну в это время. — Экая чудная коляска! — прибавил он, — верно какой-нибудь чиновник едет на следствие в Тифлис. Видно, не
знает наших горок! Нет, шутишь, любезный: они не свой брат, растрясут хоть англинскую!
Возвратясь в крепость, я рассказал
Максиму Максимычу все, что случилось со мною и чему был я свидетель, и пожелал
узнать его мнение насчет предопределения. Он сначала не понимал этого слова, но я объяснил его как мог, и тогда он сказал, значительно покачав головою:
— Да не зайдет ли он вечером сюда? — сказал
Максим Максимыч, — или ты, любезный, не пойдешь ли к нему за чем-нибудь?.. Коли пойдешь, так скажи, что здесь
Максим Максимыч; так и скажи… уж он
знает… Я тебе дам восьмигривенный на водку…
— Я буду вас ждать, — говорила Надежда Васильевна, когда провожала Привалова в переднюю. — Мы еще о многом переговорим с вами… Да? Видели, в каком положении бедный
Максим… У него какое-то мудреное нервное расстройство, и я часто сама не
узнаю его; совсем другой человек.