Неточные совпадения
— Да, боярин, кабы не ты, то висеть бы мне вместо их! А все-таки послушай мово слова,
отпусти их; жалеть не будешь, как приедешь на Москву. Там, боярин, не то, что прежде, не те времена! Кабы всех их перевешать, я бы не прочь, зачем бы не повесить! А то и без этих довольно их на Руси останется; а тут еще человек десять ихних ускакало; так если этот дьявол, Хомяк, не воротится на Москву, они не на кого
другого, а прямо на тебя покажут!
— Дали ему гривну на дорогу и
отпустили, — ответил Поддубный. — Тут попался нам мужик, рассказал, что еще вчера татары напали на деревню и всю выжгли. Вскоре мы сами перешли великую сакму: сметили, по крайнему счету, с тысячу лошадей. А там идут
другие мужики с бабами да с детьми, воют да голосят: и наше-де село выжгла татарва, да еще и церковь ограбили, порубили святые иконы, из риз поделали чепраки…
— Ведаю себя чистым пред богом и пред государем, — ответствовал он спокойно, — предаю душу мою господу Иисусу Христу, у государя же прошу единой милости: что останется после меня добра моего, то все пусть разделится на три части: первую часть — на церкви божии и на помин души моей;
другую — нищей братии; а третью — верным слугам и холопям моим; а кабальных людей и рабов
отпускаю вечно на волю! Вдове же моей прощаю, и вольно ей выйти за кого похочет!
Долго еще разговаривали за столом, а когда кончился обед, Годунов и тут никого не
отпустил домой, но пригласил каждого сперва отдохнуть, а потом провести с ним весь день. Угощения следовали одно за
другим, беседа сменяла беседу, и только поздним вечером, когда объезжие головы уже несколько раз проехались по улицам, крича, чтобы гасили кормы и огни, гости разошлись, очарованные радушием Бориса Федоровича.
Обе женщины
отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться.
Неточные совпадения
Но Левин невольно думал и вспоминал слова Кити, когда она
отпускала его: «смотрите, не застрелите
друг друга».
«Двадцать копеек мои унес, — злобно проговорил Раскольников, оставшись один. — Ну пусть и с того тоже возьмет, да и
отпустит с ним девочку, тем и кончится… И чего я ввязался тут помогать? Ну мне ль помогать? Имею ль я право помогать? Да пусть их переглотают
друг друга живьем, — мне-то чего? И как я смел отдать эти двадцать копеек. Разве они мои?»
Илья. Пополам перегнуло набок, coвсeм углом, так глаголем и ходит…
другая неделя… ах, беда! Теперь в хоре всякий лишний человек дорого стоит, а без тенора как быть! К дохтору ходил, дохтор и говорит: «Через неделю, через две
отпустит, опять прямой будешь». А нам теперь его надо.
— Я говорю Якову-то: товарищ,
отпустил бы солдата, он — разве злой? Дурак он, а — что убивать-то, дураков-то? Михайло —
другое дело, он тут кругом всех знает — и Винокурова, и Лизаветы Константиновны племянника, и Затесовых, — всех! Он ведь покойника Митрия Петровича сын, — помните, чай, лысоватый, во флигере у Распоповых жил, Борисов — фамилия? Пьяный человек был, а умница, добряк.
Не знают, чем и накормить его в то утро, напекут ему булочек и крендельков,
отпустят с ним соленья, печенья, варенья, пастил разных и
других всяких сухих и мокрых лакомств и даже съестных припасов. Все это отпускалось в тех видах, что у немца нежирно кормят.