Неточные совпадения
Разговоры становились громче, хохот раздавался чаще, головы кружились. Серебряный, всматриваясь в лица опричников, увидел за отдаленным столом молодого человека, который несколько часов перед тем спас его
от медведя. Князь спросил об нем у соседей, но никто из земских не знал его. Молодой опричник, облокотясь на стол и опустив голову на руки, сидел в задумчивости и не участвовал в общем
веселье. Князь хотел
было обратиться с вопросом к проходившему слуге, но вдруг услышал за собой...
Недаром искони говорилось, что полевая потеха утешает сердца печальные, а кречетья добыча веселит
весельем радостным старого и малого. Сколь ни пасмурен
был царь, когда выехал из Слободы с своими опричниками, но при виде всей блестящей толпы сокольников лицо его прояснилось. Местом сборища
были заповедные луга и перелески верстах в двух
от Слободы по Владимирской дороге.
Иоанну не нравилось удаление его
от общих молитв и общего
веселья; но он, зная о неудачном похищении боярыни, приписывал поведение Вяземского мучениям любви и
был к нему снисходителен.
Неточные совпадения
Во дни
веселий и желаний // Я
был от балов без ума: // Верней нет места для признаний // И для вручения письма. // О вы, почтенные супруги! // Вам предложу свои услуги; // Прошу мою заметить речь: // Я вас хочу предостеречь. // Вы также, маменьки, построже // За дочерьми смотрите вслед: // Держите прямо свой лорнет! // Не то… не то, избави Боже! // Я это потому пишу, // Что уж давно я не грешу.
Когда в делах — я
от веселий прячусь, // Когда дурачиться — дурачусь, // А смешивать два эти ремесла //
Есть тьма искусников, я не из их числа.
Жизнь в его глазах разделялась на две половины: одна состояла из труда и скуки — это у него
были синонимы; другая — из покоя и мирного
веселья.
От этого главное поприще — служба на первых порах озадачила его самым неприятным образом.
— Садовник спал там где-то в углу и будто все видел и слышал. Он молчал, боялся,
был крепостной… А эта пьяная баба, его вдова,
от него слышала — и болтает… Разумеется, вздор — кто поверит! я первая говорю: ложь, ложь! эта святая, почтенная Татьяна Марковна!.. — Крицкая закатилась опять смехом и вдруг сдержалась. — Но что с вами? Allons donc, oubliez tout! Vive la joie! [Забудьте все! Да здравствует
веселье! (фр.)] — сказала она. — Что вы нахмурились? перестаньте. Я велю еще подать вина!
И когда она появилась, радости и гордости Татьяны Марковны не
было конца. Она сияла природной красотой, блеском здоровья, а в это утро еще лучами
веселья от всеобщего участия,
от множества — со всех сторон знаков внимания, не только
от бабушки, жениха, его матери, но в каждом лице из дворни светилось непритворное дружество, ласка к ней и луч радости по случаю ее праздника.