Неточные совпадения
— Боярин,
вспомни, что ты сам говорил про Курбского. Нечестно русскому боярину прятаться от
царя своего.
— Максимушка, — сказал он, — на кого же я денежки-то копил? На кого тружусь и работаю? Не уезжай от меня, останься со мною. Ты еще молод, не поспел еще в ратный строй. Не уезжай от меня!
Вспомни, что я тебе отец! Как посмотрю на тебя, так и прояснится на душе, словно
царь меня похвалил или к руке пожаловал, а обидь тебя кто, — так, кажется, и съел бы живого!
— Про Акундина? — сказал Перстень с замешательством,
вспомнив, что в той сказке величается опальный Новгород. — Про Акундина, батюшка-государь, сказка-то нехорошая, мужицкая; выдумали ту сказку глупые мужики новгородские; да я, батюшка-царь, как будто и забыл-то ее…
Уже он вспрянул с земли, уже готов был следовать за Перстнем, как вдруг
вспомнил данную
царю клятву, и кровь его отхлынула к сердцу.
Вспомним пророческое слово: «Аще кая земля оправдится перед богом, поставляет им
царя и судью праведна и всякое подает благодеяние; аще же которая земля прегрешит пред богом, и поставляет
царя и судей не праведна, и наводит на тое землю вся злая!» Останься у нас, сын мой; поживи с нами.
Серебряный был опальник государев, осужденный на смерть. Он ушел из тюрьмы, и всякое сношение с ним могло стоить головы Борису Федоровичу. Но отказать князю в гостеприимстве или выдать его
царю было бы делом недостойным, на которое Годунов не мог решиться, не потеряв народного доверия, коим он более всего дорожил. В то же время он
вспомнил, что
царь находится теперь в милостивом расположении духа, и в один миг сообразил, как действовать в этом случае.
— Погоди, князь, не отчаивайся.
Вспомни, что я тебе тогда говорил? Оставим опричников; не будем перечить
царю; они сами перегубят друг друга! Вот уж троих главных не стало: ни обоих Басмановых, ни Вяземского. Дай срок, князь, и вся опричнина до смерти перегрызется!
Эта неожиданная и невольная смелость Серебряного озадачила Иоанна. Он
вспомнил, что уже не в первый раз Никита Романович говорит с ним так откровенно и прямо. Между тем он, осужденный на смерть, сам добровольно вернулся в Слободу и отдавался на царский произвол. В строптивости нельзя было обвинить его, и
царь колебался, как принять эту дерзкую выходку, как новое лицо привлекло его внимание.
— Да знаете, — нерешительно сказал слабенький голосок. — Уже коли через двадцать лет убиенного
царя вспомнили, ну — иди каждый в свой приходский храм, панихиду служи, что ли…
Неточные совпадения
— Прощайте, товарищи! — кричал он им сверху. —
Вспоминайте меня и будущей же весной прибывайте сюда вновь да хорошенько погуляйте! Что, взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой
царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!..
Самгин вдруг
вспомнил слова историка Козлова о том, что
царь должен будет жестоко показать всю силу своей власти.
Самгин ярко
вспомнил, как на этой площади стояла, преклонив колена пред
царем, толпа «карликовых людей», подумал, что ружья, повозки, собака — все это лишнее, и, вздохнув, посмотрел налево, где возвышался поседевший купол Исакиевского собора, а над ним опрокинута чаша неба, громадная, но неглубокая и точно выточенная из серого камня.
Тут он
вспомнил, что Диомидов после Ходынки утратил сходство с
царем.
Лишь на минуту он
вспомнил царя, оловянно серую фигурку маленького человечка, с голубыми глазами и безразлично ласковой улыбкой.