Неточные совпадения
— Я Матвей Хомяк! — отвечал он, — стремянный Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского; служу верно господину моему и
царю в опричниках. Метла, что у нас при седле, значит, что мы Русь метем, выметаем измену из царской
земли; а собачья голова — что мы грызем врагов царских. Теперь ты ведаешь, кто я; скажи ж и ты, как тебя называть, величать, каким именем помянуть, когда придется тебе шею свернуть?
Молится
царь и кладет земные поклоны. Смотрят на него звезды в окно косящатое, смотрят светлые, притуманившись, — притуманившись, будто думая: «Ах ты гой еси,
царь Иван Васильевич! Ты затеял дело не в добрый час, ты затеял, нас не спрошаючи: не расти двум колосьям в уровень, не сравнять крутых гор со пригорками, не бывать на
земле безбоярщине!»
—
Царь милостив ко всем, — сказал он с притворным смирением, — и меня жалует не по заслугам. Не мне судить о делах государских, не мне
царю указывать. А опричнину понять нетрудно: вся
земля государева, все мы под его высокою рукою; что возьмет государь на свой обиход, то и его, а что нам оставит, то наше; кому велит быть около себя, те к нему близко, а кому не велит, те далеко. Вот и вся опричнина.
— Так, Борис Федорыч, когда ты говоришь, оно выходит гладко, а на деле не то. Опричники губят и насилуют земщину хуже татар. Нет на них никакого суда. Вся
земля от них гибнет! Ты бы сказал
царю. Он бы тебе поверил!
Он разделял убеждения своего века в божественной неприкосновенности прав Иоанна; он умственно подчинялся этим убеждениям и, более привыкший действовать, чем мыслить, никогда не выходил преднамеренно из повиновения
царю, которого считал представителем божией воли на
земле.
Как проговорил Володимер-царь: «Кто из нас, братцы, горазд в грамоте? Прочел бы эту книгу Голубиную? Сказал бы нам про божий свет: Отчего началось солнце красное? Отчего начался млад светёл месяц? Отчего начались звезды частыя? Отчего начались зори светлыя? Отчего зачались ветры буйныя? Отчего зачались тучи грозныя? Отчего да взялись ночи темныя? Отчего у нас пошел мир-народ? Отчего у нас на
земли цари пошли? Отчего зачались бояры-князья? Отчего пошли крестьяне православные?»
Который
царь над
царями царь? Кая
земля всем
землям мати? Которо море всем морям мати? Котора река всем рекам мати? Кая гора всем горам мати? Который город всем городам мати?»
Ему орды все преклонилися, все языци ему покорилися; область его надо всей
землей, над вселенною; всех выше его рука царская, благоверная, благочестивая; и все к
царю Белому приклонятся, потому Белый
царь над
царями царь!
Им ответ держал премудрый
царь: «Я еще вам, братцы, про то скажу: у нас Кит-рыба всем рыбам мать: на трех на китах
земля стоит; Естрафиль-птица всем птицам мати; что живет та птица на синем море; когда птица вострепенется, все синё море всколебается, потопляет корабли гостиные, побивает суда поморские; а когда Естрафиль вострепещется, во втором часу после полунощи, запоют петухи по всей
земли, осветится в те поры вся
земля…»
Алатырь-камень всем камням отец; на белом Алатыре на камени сам Исус Христос опочив держал,
царь небесный беседовал со двунадесяти со апостолам, утверждал веру христианскую; утвердил он веру на камени, распущал он книги по всей
земле.
Уже он вспрянул с
земли, уже готов был следовать за Перстнем, как вдруг вспомнил данную
царю клятву, и кровь его отхлынула к сердцу.
Вспомним пророческое слово: «Аще кая
земля оправдится перед богом, поставляет им
царя и судью праведна и всякое подает благодеяние; аще же которая
земля прегрешит пред богом, и поставляет
царя и судей не праведна, и наводит на тое
землю вся злая!» Останься у нас, сын мой; поживи с нами.
— Что ж, ребята, — продолжал Серебряный, — коли бить врагов
земли Русской, так надо выпить про русского
царя!
Недоставало всех, которые, отстаивая Русскую
землю, полегли недавно на рязанских полях, ни тех, которые после победы, любя раздолье кочующей жизни, не захотели понести к
царю повинную голову.
— Я дело другое, князь. Я знаю, что делаю. Я
царю не перечу; он меня сам не захочет вписать; так уж я поставил себя. А ты, когда поступил бы на место Вяземского да сделался бы оружничим царским, то был бы в приближении у Ивана Васильевича, ты бы этим всей
земле послужил. Мы бы с тобой стали идти заодно и опричнину, пожалуй, подсекли бы!
— Неси крест свой, Никита Романыч! — повторила Елена. — Иди, куда посылает тебя
царь. Ты отказался вступить в опричнину, и совесть твоя чиста. Иди же на врагов
земли Русской; а я не перестану молиться за нас обоих до последнего моего часа!
Они имели от
царя жалованные грамоты на пустые места
земли Пермской и жили на них владетельными князьями, независимо от пермских наместников, с своею управой и с своею дружиной, при единственном условии охранять границы от диких сибирских народов, наших недавних и сомнительных данников.
— И
царь протянул к нему руку, а Кольцо поднялся с
земли и, чтобы не стать прямо на червленое подножие престола, бросил на него сперва свою баранью шапку, наступил на нее одною ногою и, низко наклонившись, приложил уста свои к руке Иоанна, который обнял его и поцеловал в голову.
Вот хоть бы с этого молодца, — сказал Кольцо, оборачиваясь на одного из своих товарищей, здорового детину, который, принесши огромную охапку оружия и свалив ее на
землю, стоял позади его с разинутым ртом и не переставал дивиться то на золотую одежду
царя, то на убранство рынд, окружавших престол.
Неточные совпадения
Роман сказал: помещику, // Демьян сказал: чиновнику, // Лука сказал: попу. // Купчине толстопузому! — // Сказали братья Губины, // Иван и Митродор. // Старик Пахом потужился // И молвил, в
землю глядючи: // Вельможному боярину, // Министру государеву. // А Пров сказал:
царю…
И каждое не только не нарушало этого, но было необходимо для того, чтобы совершалось то главное, постоянно проявляющееся на
земле чудо, состоящее в том, чтобы возможно было каждому вместе с миллионами разнообразнейших людей, мудрецов и юродивых, детей и стариков — со всеми, с мужиком, с Львовым, с Кити, с нищими и
царями, понимать несомненно одно и то же и слагать ту жизнь души, для которой одной стоит жить и которую одну мы ценим.
— Прощайте, товарищи! — кричал он им сверху. — Вспоминайте меня и будущей же весной прибывайте сюда вновь да хорошенько погуляйте! Что, взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской
земли свой
царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!..
Говорят, такие страны есть, милая девушка, где и царей-то нет православных, а салтаны
землей правят.
За ним, в некотором расстоянии, рысью мчалась тройка белых лошадей. От серебряной сбруи ее летели белые искры. Лошади топали беззвучно, широкий экипаж катился неслышно; было странно видеть, что лошади перебирают двенадцатью ногами, потому что казалось — экипаж
царя скользил по воздуху, оторванный от
земли могучим криком восторга.