Неточные совпадения
И вдруг они
оба почувствовали, что хотя они и друзья, хотя они обедали вместе и пили вино, которое должно было бы еще более сблизить их, но что каждый думает только о своем, и одному до другого нет дела. Облонский уже не раз испытывал это случающееся после обеда крайнее раздвоение вместо сближения и знал, что надо делать в этих случаях.
Вронский сказал Кити, что они,
оба брата, так привыкли во всем подчиняться своей матери, что никогда не решатся предпринять что-нибудь важное, не посоветовавшись с нею.
Она чувствовала, что нынешний вечер, когда они
оба в первый раз встречаются, должен быть решительный в ее судьбе.
И она беспрестанно представляла себе их, то каждого порознь, то вместе
обоих.
Облонский и Вронский
оба видели обезображенный труп. Облонский, видимо, страдал. Он морщился и, казалось, готов был плакать.
— Если хочешь знать всю мою исповедь в этом отношении, я скажу тебе, что в вашей ссоре с Сергеем Иванычем я не беру ни той, ни другой стороны. Вы
оба неправы. Ты неправ более внешним образом, а он более внутренно.
— Звонят. Выходит девушка, они дают письмо и уверяют девушку, что
оба так влюблены, что сейчас умрут тут у двери. Девушка в недоумении ведет переговоры. Вдруг является господин с бакенбардами колбасиками, красный, как рак, объявляет, что в доме никого не живет, кроме его жены, и выгоняет
обоих.
Оба были в эскадроне Вронского.
Полковой командир и Вронский
оба понимали, что имя Вронского и флигель-адъютантский вензель должны много содействовать смягчению титулярного советника.
Хозяйка села за самовар и сняла перчатки. Передвигая стулья с помощью незаметных лакеев, общество разместилось, разделившись на две части, — у самовара с хозяйкой и на противоположном конце гостиной — около красивой жены посланника в черном бархате и с черными резкими бровями. Разговор в
обоих центрах, как и всегда в первые минуты, колебался, перебиваемый встречами, приветствиями, предложением чая, как бы отыскивая, на чем остановиться.
Княгиня Мягкая сидела посередине между
обоими кружками и, прислушиваясь, принимала участие то в том, то в другом.
— Но браками по рассудку мы называем те, когда уже
оба перебесились. Это как скарлатина, чрез это надо пройти.
Ей снилось, что
оба вместе были ее мужья, что
оба расточали ей свои ласки.
И она, удивляясь тому, что прежде ей казалось это невозможным, объясняла им, смеясь, что это гораздо проще и что они
оба теперь довольны и счастливы.
Оба работника сидели на меже, вероятно раскуривая общую трубку.
Старания Агафьи Михайловны и повара, чтоб обед был особенно хорош, имели своим последствием только то, что
оба проголодавшиеся приятеля, подсев к закуске, наелись хлеба с маслом, полотка и соленых грибов, и еще то, что Левин велел подавать суп без пирожков, которыми повар хотел особенна удивить гостя.
Но в это самое мгновенье
оба вдруг услыхали пронзительный свист, который как будто стегнул их по уху, и
оба вдруг схватились за ружья, и две молнии блеснули, и два удара раздались в одно и то же мгновение. Высоко летевший вальдшнеп мгновенно сложил крылья и упал в чащу, пригибая тонкие побеги.
Он чувствовал всю мучительность своего и её положения, всю трудность при той выставленности для глаз всего света, в которой они находились, скрывать свою любовь, лгать и обманывать; и лгать, обманывать, хитрить и постоянно думать о других тогда, когда страсть, связывавшая их, была так сильна, что они
оба забывали
оба всем другом, кроме своей любви.
Она услыхала голос возвращавшегося сына и, окинув быстрым взглядом террасу, порывисто встала. Взгляд ее зажегся знакомым ему огнем, она быстрым движением подняла свои красивые, покрытые кольцами руки, взяла его за голову, посмотрела на него долгим взглядом и, приблизив свое лицо с открытыми, улыбающимися губами, быстро поцеловала его рот и
оба глаза и оттолкнула. Она хотела итти, но он удержал ее.
Он был, как и всегда, спокоен и важен и сам держал за
оба повода лошадь, стоя пред нею.
На этом кругу были устроены девять препятствий: река, большой, в два аршина, глухой барьер пред самою беседкой, канава сухая, канава с водою, косогор, ирландская банкетка, состоящая (одно из самых трудных препятствий), из вала, утыканного хворостом, за которым, невидная для лошади, была еще канава, так что лошадь должна была перепрыгнуть
оба препятствия или убиться; потом еще две канавы с водою и одна сухая, — и конец скачки был против беседки.
Вместе с Фру-Фру он еще издалека видел эту банкетку, и вместе им
обоим, ему и лошади, пришло мгновенное сомнение.
Пройдя еще один ряд, он хотел опять заходить, но Тит остановился и, подойдя к старику, что-то тихо сказал ему. Они
оба поглядели на солнце. «О чем это они говорят и отчего он не заходит ряд?» подумал Левин, не догадываясь, что мужики не переставая косили уже не менее четырех часов, и им пора завтракать.
И Левину и молодому малому сзади его эти перемены движений были трудны. Они
оба, наладив одно напряженное движение, находились в азарте работы и не в силах были изменять движение и в то же время наблюдать, что было перед ними.
В выражениях
обоих лиц была видна сильная, молодая, недавно проснувшаяся любовь.
Но прежде надо написать им
обоим».
Они
оба тут же сели на диванчик, и между ними начался разговор, очень интересный для
обоих.
Никто не думал, глядя на его белые с напухшими жилами руки, так нежно длинными пальцами ощупывавшие
оба края лежавшего пред ним листа белой бумаги, и на его с выражением усталости на бок склоненную голову, что сейчас из его уст выльются такие речи, которые произведут страшную бурю, заставят членов кричать, перебивая друг друга, и председателя требовать соблюдения порядка.
В
обоих случаях самые условия определены; но у нас теперь, когда всё это переворотилось и только укладывается, вопрос о том, как уложатся эти условия, есть только один важный вопрос в России», думал Левин.
Эти два человека были так родны и близки друг другу, что малейшее движение, тон голоса говорил для
обоих больше, чем всё, что можно сказать словами.
Теперь у них
обоих была одна мысль ― болезнь и близкость смерти Николая, подавлявшая всё остальное.
Он чувствовал, что если б они
оба не притворялись, а говорили то, что называется говорить по душе, т. е. только то, что они точно думают и чувствуют, то они только бы смотрели в глаза друг другу, и Константин только бы говорил: «ты умрешь, ты умрешь, ты умрешь!» ― а Николай только бы отвечал: «знаю, что умру; но боюсь, боюсь, боюсь!» И больше бы ничего они не говорили, если бы говорили только по душе.
— Люди не могут более жить вместе — вот факт. И если
оба в этом согласны, то подробности и формальности становятся безразличны. А с тем вместе это есть простейшее и вернейшее средство.
Были два обстоятельства немножко неприятные; но
оба эти обстоятельства тонули в море добродушного веселья, которое волновалось в душе Степана Аркадьича.
И, желая переменить разговор, он спросил о том, что интересовало их
обоих, — о новом начальнике Степана Аркадьича, еще не старом человеке, получившем вдруг такое высокое назначение.
Оба были люди уважаемые и по характеру и по уму.
У них шел свой разговор с Левиным, и не разговор, а какое-то таинственное общение, которое с каждою минутой всё ближе связывало их и производило в
обоих чувство радостного страха пред тем неизвестным, в которое они вступали.
— Потому что Алексей, я говорю про Алексея Александровича (какая странная, ужасная судьба, что
оба Алексеи, не правда ли?), Алексей не отказал бы мне. Я бы забыла, он бы простил… Да что ж он не едет? Он добр, он сам не знает, как он добр. Ах! Боже мой, какая тоска! Дайте мне поскорей воды! Ах, это ей, девочке моей, будет вредно! Ну, хорошо, ну дайте ей кормилицу. Ну, я согласна, это даже лучше. Он приедет, ему больно будет видеть ее. Отдайте ее.
— Слава Богу, слава Богу, — заговорила она, — теперь всё. готово. Только немножко вытянуть ноги. Вот так, вот прекрасно. Как эти цветы сделаны без вкуса, совсем не похоже на фиалку, — говорила она, указывая на
обои. — Боже мой! Боже мой. Когда это кончится? Дайте мне морфину. Доктор! дайте же морфину. О, Боже мой, Боже мой!
Степан Аркадьич передал назад письмо и с тем же недоумением продолжал смотреть на зятя, не зная, что сказать. Молчание это было им
обоим так неловко, что в губах Степана Аркадьича произошло болезненное содрогание в то время, как он молчал, не спуская глаз с лица Каренина.
Как ни часто и много слышали
оба о примете, что кто первый ступит на ковер, тот будет главой в семье, ни Левин, ни Кити не могли об этом вспомнить, когда они сделали эти несколько шагов.
Они не слышали и громких замечаний и споров о том, что, по наблюдению одних, он стал прежде, по мнению других,
оба вместе.
Со смешанным чувством досады, что никуда не уйдешь от знакомых, и желания найти хоть какое-нибудь развлечение от однообразия своей жизни Вронский еще раз оглянулся на отошедшего и остановившегося господина; и в одно и то же время у
обоих просветлели глаза.
Приятели взглянули друг на друга, и в лицах
обоих произошло замешательство, как будто Голенищев, очевидно любовавшийся ею, хотел что-нибудь сказать о ней и не находил что, а Вронский желал и боялся того же.
С тем тактом, которого так много было у
обоих, они за границей, избегая русских дам, никогда не ставили себя в фальшивое положение и везде встречали людей, которые притворялись, что вполне понимали их взаимное положение гораздо лучше, чем они сами понимали его.
Столкновения эти происходили часто и оттого, что они не знали еще, что друг для друга важно, и оттого, что всё это первое время они
оба часто бывали в дурном расположении духа.
Когда один был в хорошем, а другой в дурном, то мир не нарушался, но когда
оба случались в дурном расположении, то столкновения происходили из таких непонятных по ничтожности причин, что они потом никак не могли вспомнить, о чем они ссорились.
Правда, когда они
оба были в хорошем расположении духа, радость жизни их удвоялась.
Вообще тот медовый месяц, то есть месяц после свадьбы, от которого, по преданию, ждал Левин столь многого, был не только не медовым, но остался в воспоминании их
обоих самым тяжелым и унизительным временем их жизни.
Они
оба одинаково старались в последующей жизни вычеркнуть из своей памяти все уродливые, постыдные обстоятельства этого нездорового времени, когда
оба они редко бывали в нормальном настроении духа, редко бывали сами собою.