Неточные совпадения
Он, как доживший, не глупый и не больной человек, не
верил в медицину и
в душе злился на всю эту комедию, тем более, что едва ли не он один вполне понимал причину болезни Кити.
— Я не буду судиться. Я никогда не зарежу, и мне этого нe нужно. Ну уж! — продолжал он, опять перескакивая к совершенно нейдущему к делу, — наши земские учреждения и всё это — похоже на березки, которые мы натыкали, как
в Троицын день, для того чтобы было похоже на лес, который сам вырос
в Европе, и не могу я от
души поливать и
верить в эти березки!
Ничего, казалось, не было необыкновенного
в том, что она сказала, но какое невыразимое для него словами значение было
в каждом звуке,
в каждом движении ее губ, глаз, руки, когда она говорила это! Тут была и просьба о прощении, и доверие к нему, и ласка, нежная, робкая ласка, и обещание, и надежда, и любовь к нему,
в которую он не мог не
верить и которая
душила его счастьем.
— Как я знал, что это так будет! Я никогда не надеялся; но
в душе я был уверен всегда, — сказал он. — Я
верю, что это было предназначено.
Вронский защищал Михайлова, но
в глубине
души он
верил этому, потому что, по его понятию, человек другого, низшего мира должен был завидовать.
Левин сказал жене, что он
верит, что она желала ехать, только чтобы быть полезною, согласился, что присутствие Марьи Николаевны при брате не представляет ничего неприличного; но
в глубине
души он ехал недовольный ею и собой.
— Господи, помилуй! прости, помоги! — твердил он как-то вдруг неожиданно пришедшие на уста ему слова. И он, неверующий человек, повторял эти слова не одними устами. Теперь,
в эту минуту, он знал, что все не только сомнения его, но та невозможность по разуму
верить, которую он знал
в себе, нисколько не мешают ему обращаться к Богу. Всё это теперь, как прах, слетело с его
души. К кому же ему было обращаться, как не к Тому,
в Чьих руках он чувствовал себя, свою
душу и свою любовь?
— Мы здесь не умеем жить, — говорил Петр Облонский. —
Поверишь ли, я провел лето
в Бадене; ну, право, я чувствовал себя совсем молодым человеком. Увижу женщину молоденькую, и мысли… Пообедаешь, выпьешь слегка — сила, бодрость. Приехал
в Россию, — надо было к жене да еще
в деревню, — ну, не
поверишь, через две недели надел халат, перестал одеваться к обеду. Какое о молоденьких думать! Совсем стал старик. Только
душу спасать остается. Поехал
в Париж — опять справился.
— Ты не
поверишь, как мне опостылели эти комнаты, — сказала она, садясь подле него к своему кофею. — Ничего нет ужаснее этих chambres garnies. [меблированных комнат.] Нет выражения лица
в них, нет
души. Эти часы, гардины, главное, обои — кошмар. Я думаю о Воздвиженском, как об обетованной земле. Ты не отсылаешь еще лошадей?
Она знала, что̀ мучало ее мужа. Это было его неверие. Несмотря на то, что, если бы у нее спросили, полагает ли она, что
в будущей жизни он, если не
поверит, будет погублен, она бы должна была согласиться, что он будет погублен, — его неверие не делало ее несчастья; и она, признававшая то, что для неверующего не может быть спасения, и любя более всего на свете
душу своего мужа, с улыбкой думала о его неверии и говорила сама себе, что он смешной.
«Откуда взял я это? Разумом, что ли, дошел я до того, что надо любить ближнего и не
душить его? Мне сказали это
в детстве, и я радостно
поверил, потому что мне сказали то, что было у меня
в душе. А кто открыл это? Не разум. Разум открыл борьбу за существование и закон, требующий того, чтобы
душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний. Это вывод разума. А любить другого не мог открыть разум, потому что это неразумно».
Неточные совпадения
Я знаю, мы скоро разлучимся опять и, может быть, навеки: оба пойдем разными путями до гроба; но воспоминание о ней останется неприкосновенным
в душе моей; я ей это повторял всегда, и она мне
верит, хотя говорит противное.
— Стало быть, вы молитесь затем, чтобы угодить тому, которому молитесь, чтобы спасти свою
душу, и это дает вам силы и заставляет вас подыматься рано с постели.
Поверьте, что если <бы> вы взялись за должность свою таким образом, как бы
в уверенности, что служите тому, кому вы молитесь, у вас бы появилась деятельность, и вас никто из людей не
в силах <был бы> охладить.
Но я не создан для блаженства; // Ему чужда
душа моя; // Напрасны ваши совершенства: // Их вовсе недостоин я. //
Поверьте (совесть
в том порукой), // Супружество нам будет мукой. // Я, сколько ни любил бы вас, // Привыкнув, разлюблю тотчас; // Начнете плакать: ваши слезы // Не тронут сердца моего, // А будут лишь бесить его. // Судите ж вы, какие розы // Нам заготовит Гименей // И, может быть, на много дней.
Теперь припомнил он, что видел
в прошлую ночь Андрия, проходившего по табору с какой-то женщиною, и поник седою головою, а все еще не хотел
верить, чтобы могло случиться такое позорное дело и чтобы собственный сын его продал веру и
душу.
Скорее
в обморок, теперь оно
в порядке, // Важнее давишной причина есть тому, // Вот наконец решение загадке! // Вот я пожертвован кому! // Не знаю, как
в себе я бешенство умерил! // Глядел, и видел, и не
верил! // А милый, для кого забыт // И прежний друг, и женский страх и стыд, — // За двери прячется, боится быть
в ответе. // Ах! как игру судьбы постичь? // Людей с
душой гонительница, бич! — // Молчалины блаженствуют на свете!