Больной и ласки и веселье // Татьяну трогают; но ей // Не хорошо на новоселье, // Привыкшей к горнице своей. // Под занавескою шелковой // Не спится ей
в постеле новой, // И ранний звон колоколов, // Предтеча утренних трудов, // Ее с
постели подымает. // Садится Таня у окна. // Редеет сумрак; но она // Своих полей не различает: // Пред нею незнакомый двор, // Конюшня, кухня и забор.
Елизавета Спивак простудилась и лежала
в постели. Марина, чрезмерно озабоченная, бегала по лестнице вверх и вниз, часто смотрела
в окна и нелепо размахивала руками, как бы ловя моль, невидимую никому, кроме нее. Когда Клим выразил желание посетить
больную, Марина сухо сказала:
Больной и без сил, лежа
в версиловской комнате, которую они отвели для меня, я с болью сознавал, на какой низкой степени бессилия я находился: валялась на
постели какая-то соломинка, а не человек, и не по болезни только, — и как мне это было обидно!
В третьем, четвертом часу усталое вставанье с грязной
постели, зельтерская вода с перепоя, кофе, ленивое шлянье по комнатам
в пенюарах, кофтах, халатах, смотренье из-за занавесок
в окна, вялые перебранки друг с другом; потом обмывание, обмазывание, душение тела, волос, примериванье платьев, споры из-за них с хозяйкой, рассматриванье себя
в зеркало, подкрашивание лица, бровей, сладкая, жирная пища; потом одеванье
в яркое шелковое обнажающее тело платье; потом выход
в разукрашенную ярко-освещенную залу, приезд гостей, музыка, танцы, конфеты, вино, куренье и прелюбодеяния с молодыми, средними, полудетьми и разрушающимися стариками, холостыми, женатыми, купцами, приказчиками, армянами, евреями, татарами, богатыми, бедными, здоровыми,
больными, пьяными, трезвыми, грубыми, нежными, военными, штатскими, студентами, гимназистами — всех возможных сословий, возрастов и характеров.
Третью неделю проводил доктор у
постели больной, переживая шаг за шагом все фазисы болезни. Он сам теперь походил на
больного: лицо осунулось, глаза ввалились, кожа потемнела.
В течение первых двух недель доктор не спал и трех ночей.