Неточные совпадения
Сработано было чрезвычайно много на сорок два
человека. Весь большой луг, который кашивали два дня при барщине
в тридцать кос, был уже скошен. Нескошенными оставались
углы с короткими рядами. Но Левину хотелось как можно больше скосить
в этот день, и досадно было на солнце, которое так скоро спускалось. Он не чувствовал никакой усталости; ему только хотелось еще и еще поскорее и как можно больше сработать.
— То есть как тебе сказать… Стой, стой
в углу! — обратилась она к Маше, которая, увидав чуть заметную улыбку на лице матери, повернулась было. — Светское мнение было бы то, что он ведет себя, как ведут себя все молодые
люди. Il fait lа сour à une jeune et jolie femme, [Он ухаживает зa молодой и красивой женщиной,] a муж светский должен быть только польщен этим.
На лице женщины неподвижно, точно приклеенная, лежала сладкая улыбка, холодно блестели её зубы; она вытянула шею вперёд, глаза её обежали двумя искрами комнату, ощупали постель и, найдя
в углу человека, остановились, тяжело прижимая его к стене. Точно плывя по воздуху, женщина прокрадывалась в угол, она что-то шептала, и казалось, что тени, поднимаясь с пола, хватают её за ноги, бросаются на грудь и на лицо ей.
Неточные совпадения
— Она за этой дверью; только я сам нынче напрасно хотел ее видеть: сидит
в углу, закутавшись
в покрывало, не говорит и не смотрит: пуглива, как дикая серна. Я нанял нашу духанщицу: она знает по-татарски, будет ходить за нею и приучит ее к мысли, что она моя, потому что она никому не будет принадлежать, кроме меня, — прибавил он, ударив кулаком по столу. Я и
в этом согласился… Что прикажете делать? Есть
люди, с которыми непременно должно соглашаться.
Покой был известного рода, ибо гостиница была тоже известного рода, то есть именно такая, как бывают гостиницы
в губернских городах, где за два рубля
в сутки проезжающие получают покойную комнату с тараканами, выглядывающими, как чернослив, из всех
углов, и дверью
в соседнее помещение, всегда заставленною комодом, где устраивается сосед, молчаливый и спокойный
человек, но чрезвычайно любопытный, интересующийся знать о всех подробностях проезжающего.
Засим это странное явление, этот съежившийся старичишка проводил его со двора, после чего велел ворота тот же час запереть, потом обошел кладовые, с тем чтобы осмотреть, на своих ли местах сторожа, которые стояли на всех
углах, колотя деревянными лопатками
в пустой бочонок, наместо чугунной доски; после того заглянул
в кухню, где под видом того чтобы попробовать, хорошо ли едят
люди, наелся препорядочно щей с кашею и, выбранивши всех до последнего за воровство и дурное поведение, возвратился
в свою комнату.
Маленькая горенка с маленькими окнами, не отворявшимися ни
в зиму, ни
в лето, отец, больной
человек,
в длинном сюртуке на мерлушках и
в вязаных хлопанцах, надетых на босую ногу, беспрестанно вздыхавший, ходя по комнате, и плевавший
в стоявшую
в углу песочницу, вечное сиденье на лавке, с пером
в руках, чернилами на пальцах и даже на губах, вечная пропись перед глазами: «не лги, послушествуй старшим и носи добродетель
в сердце»; вечный шарк и шлепанье по комнате хлопанцев, знакомый, но всегда суровый голос: «опять задурил!», отзывавшийся
в то время, когда ребенок, наскуча однообразием труда, приделывал к букве какую-нибудь кавыку или хвост; и вечно знакомое, всегда неприятное чувство, когда вслед за сими словами краюшка уха его скручивалась очень больно ногтями длинных протянувшихся сзади пальцев: вот бедная картина первоначального его детства, о котором едва сохранил он бледную память.
Въезд
в какой бы ни было город, хоть даже
в столицу, всегда как-то бледен; сначала все серо и однообразно: тянутся бесконечные заводы да фабрики, закопченные дымом, а потом уже выглянут
углы шестиэтажных домов, магазины, вывески, громадные перспективы улиц, все
в колокольнях, колоннах, статуях, башнях, с городским блеском, шумом и громом и всем, что на диво произвела рука и мысль
человека.