Неточные совпадения
Его не рассердили ни вид крестьянской
лошади и стригуна, топтавших его зеленя (он велел согнать их встретившемуся мужику), ни насмешливый и
глупый ответ мужика Ипата, которого он встретил и спросил: «Что, Ипат, скоро сеять?» — «Надо прежде вспахать, Константин Дмитрич», отвечал Ипат.
Неточные совпадения
— Можно, — ответил Ермолай с обычной своей невозмутимостью. — Вы про здешнюю деревню сказали верно; а только в этом самом месте проживал один крестьянин. Умнеющий! богатый! Девять
лошадей имел. Сам-то он помер, и старший сын теперь всем орудует. Человек — из
глупых глупый, ну, однако, отцовское добро протрясти не успел. Мы у него
лошадьми раздобудемся. Прикажите, я его приведу. Братья у него, слышно, ребята шустрые… а все-таки он им голова.
Он воображал, он ясно представлял себе, как этот мерзкий пучок станет рассказывать про серую
лошадь, про
глупого барина…
В Англии артистический период заменен пароксизмом милых оригинальностей и эксцентрических любезностей, то есть безумных проделок, нелепых трат, тяжелых шалостей, увесистого, но тщательно скрытого разврата, бесплодных поездок в Калабрию или Квито, на юг, на север — по дороге
лошади, собаки, скачки,
глупые обеды, а тут и жена с неимоверным количеством румяных и дебелых baby, [детей (англ.).] обороты, «Times», парламент и придавливающий к земле ольдпорт. [старый портвейн (от англ. old port).]
И все эти Генриетты
Лошади, Катьки Толстые, Лельки Хорьки и другие женщины, всегда наивные и
глупые, часто трогательные и забавные, в большинстве случаев обманутые и исковерканные дети, разошлись в большом городе, рассосались в нем. Из них народился новый слой общества слой гулящих уличных проституток-одиночек. И об их жизни, такой же жалкой и нелепой, но окрашенной другими интересами и обычаями, расскажет когда-нибудь автор этой повести, которую он все-таки посвящает юношеству и матерям.
Восемь без пяти. Готовы все юнкера, наряженные на бал. («Что за
глупое слово, — думает Александров, — „наряженные“. Точно нас нарядили в испанские костюмы».) Перчатки вымыты, высушены у камина; их пальцы распялены деревянными расправилками. Все шестеро, в ожидании
лошадей, сидят тесно на ближних к выходу койках. Тут же примостился и Дрозд. Он дает последние наставления: