Неточные совпадения
Уж который раз он видел его приезжавшим в Москву из деревни, где он что-то делал, но что именно, того Степан Аркадьич никогда не мог понять хорошенько,
да и не интересовался.
—
Да, вот растем, — сказала она ему, указывая главами на Кити, — и стареем. Tiny bear [Медвежонок]
уже стал большой! — продолжала Француженка смеясь и напомнила ему его шутку о трех барышнях, которых он называл тремя медведями из английской сказки. — Помните, вы бывало так говорили?
—
Да, но без шуток, — продолжал Облонский. — Ты пойми, что женщина, милое, кроткое, любящее существо, бедная, одинокая и всем пожертвовала. Теперь, когда
уже дело сделано, — ты пойми, — неужели бросить ее? Положим: расстаться, чтобы не разрушить семейную жизнь; но неужели не пожалеть ее, не устроить, не смягчить?
Она
уже подходила к дверям, когда услыхала его шаги. «Нет! нечестно. Чего мне бояться? Я ничего дурного не сделала. Что будет, то будет! Скажу правду.
Да с ним не может быть неловко. Вот он, сказала она себе, увидав всю его сильную и робкую фигуру с блестящими, устремленными на себя глазами. Она прямо взглянула ему в лицо, как бы умоляя его о пощаде, и подала руку.
—
Да вот
уж второй год. Здоровье их очень плохо стало. Пьют много, — сказала она.
— Ах, не слушал бы! — мрачно проговорил князь, вставая с кресла и как бы желая уйти, но останавливаясь в дверях. — Законы есть, матушка, и если ты
уж вызвала меня на это, то я тебе скажу, кто виноват во всем: ты и ты, одна ты. Законы против таких молодчиков всегда были и есть! Да-с, если бы не было того, чего не должно было быть, я — старик, но я бы поставил его на барьер, этого франта.
Да, а теперь и лечите, возите к себе этих шарлатанов.
— Прикупим.
Да ведь я знаю, — прибавил он смеясь, — вы всё поменьше
да похуже; но я нынешний год
уж не дам вам по-своему делать. Всё буду сам.
—
Да, но если б он не по воле матери, а просто, сам?… — говорила Кити, чувствуя, что она выдала свою тайну и что лицо её, горящее румянцем стыда,
уже изобличило её.
—
Да я
уж привыкла, — сказала мадам Шталь и познакомила князя со шведским графом.
—
Да что,
уже пили нынче, — сказал старик, очевидно с удовольствием принимая это предложение. — Нешто для компании.
— Ведь он
уж стар был, — сказал он и переменил разговор. —
Да, вот поживу у тебя месяц, два, а потом в Москву. Ты знаешь, мне Мягков обещал место, и я поступаю на службу. Теперь я устрою свою жизнь совсем иначе, — продолжал он. — Ты знаешь, я удалил эту женщину.
―
Да, сон, ― сказала она. ― Давно
уж я видела этот сон. Я видела, что я вбежала в свою спальню, что мне нужно там взять что-то, узнать что-то; ты знаешь, как это бывает во сне, ― говорила она, с ужасом широко открывая глаза, ― и в спальне, в углу стоит что-то.
Он долго не мог понять того, что она написала, и часто взглядывал в ее глаза. На него нашло затмение от счастия. Он никак не мог подставить те слова, какие она разумела; но в прелестных сияющих счастием глазах ее он понял всё, что ему нужно было знать. И он написал три буквы. Но он еще не кончил писать, а она
уже читала за его рукой и сама докончила и написала ответ:
Да.
—
Да что же думать? Он (он разумелся Сергей Иванович) мог всегда сделать первую партию в России; теперь он
уж не так молод, но всё-таки, я знаю, за него и теперь пошли бы многие… Она очень добрая, но он мог бы…
—
Да,
уж с ней можно быть спокойным, — подтвердила Долли.
—
Да папа и так нас оставил. Мы его не видали, — сказала Кити. — И какие же мы молодые? — мы
уже такие старые.
Когда Катавасов кончил, Левин посмотрел на часы, увидал, что
уже второй час, и подумал, что он не успеет до концерта прочесть Метрову свое сочинение,
да теперь ему
уж и не хотелось этого.
―
Да, тебе интересно. Но мне интерес
уж другой, чем тебе. Ты вот смотришь на этих старичков, ― сказал он, указывая на сгорбленного члена с отвислою губой, который, чуть передвигая нога в мягких сапогах, прошел им навстречу, ― и думаешь, что они так родились шлюпиками.
― Ты вот и не знаешь этого названия. Это наш клубный термин. Знаешь, как яйца катают, так когда много катают, то сделается шлюпик. Так и наш брат: ездишь-ездишь в клуб и сделаешься шлюпиком.
Да, вот ты смеешься, а наш брат
уже смотрит, когда сам в шлюпики попадет. Ты знаешь князя Чеченского? — спросил князь, и Левин видел по лицу, что он собирается рассказать что-то смешное.
—
Да, это не шутка, — сказал Степан Аркадьич, с грустью вглядываясь в эти оживленные, материнские глаза, теперь
уж не ребячьи, не вполне
уже невинные. И, хотя он и обещал Алексею Александровичу не говорить про Анну, он не вытерпел.
—
Да, но вера без дел мертва есть, — сказал Степан Аркадьич, вспомнив эту фразу из катихизиса, одной улыбкой
уже отстаивая свою независимость.
— О,
да, это очень… — сказал Степан Аркадьич, довольный тем, что будут читать и дадут ему немножко опомниться. «Нет,
уж видно лучше ни о чем не просить нынче» — думал он, — только бы, не напутав, выбраться отсюда».
И увидав, что, желая успокоить себя, она совершила опять столько раз
уже пройденный ею круг и вернулась к прежнему раздражению, она ужаснулась на самое себя. «Неужели нельзя? Неужели я не могу взять на себя? — сказала она себе и начала опять сначала. — Он правдив, он честен, он любит меня. Я люблю его, на-днях выйдет развод. Чего же еще нужно? Нужно спокойствие, доверие, и я возьму на себя.
Да, теперь, как он приедет, скажу, что я была виновата, хотя я и не была виновата, и мы уедем».
—
Да… нет, постой. Послезавтра воскресенье, мне надо быть у maman, — сказал Вронский, смутившись, потому что, как только он произнес имя матери, он почувствовал на себе пристальный подозрительный взгляд. Смущение его подтвердило ей ее подозрения. Она вспыхнула и отстранилась от него. Теперь
уже не учительница Шведской королевы, а княжна Сорокина, которая жила в подмосковной деревне вместе с графиней Вронской, представилась Анне.
—
Да, кстати, — сказал он в то время, как она была
уже в дверях, — завтра мы едем решительно? Не правда ли?
—
Да, того вкуса
уж нет для него во мне.
—
Да нельзя же! — отвечала княгиня. — Правда, что от нас отправлено
уж восемьсот? Мне не верил Мальвинский.
—
Да, но вам, может быть, легче вступить в сношения, которые всё-таки необходимы, с человеком приготовленным. Впрочем, как хотите. Я очень рад был услышать о вашем решении. И так
уж столько нападков на добровольцев, что такой человек, как вы, поднимает их в общественном мнении.
—
Да моя теория та: война, с одной стороны, есть такое животное, жестокое и ужасное дело, что ни один человек, не говорю
уже христианин, не может лично взять на свою ответственность начало войны, а может только правительство, которое призвано к этому и приводится к войне неизбежно. С другой стороны, и по науке и по здравому смыслу, в государственных делах, в особенности в деле воины, граждане отрекаются от своей личной воли.
Он шел через террасу и смотрел на выступавшие две звезды на потемневшем
уже небе и вдруг вспомнил: «
Да, глядя на небо, я думал о том, что свод, который я вижу, не есть неправда, и при этом что-то я не додумал, что-то я скрыл от себя, — подумал он. — Но что бы там ни было, возражения не может быть. Стоит подумать, — и всё разъяснится!»
— А ты очень испугался? — сказала она. — И я тоже, но мне теперь больше страшно, как
уж прошло. Я пойду посмотреть дуб. А как мил Катавасов!
Да и вообще целый день было так приятно. И ты с Сергеем Иванычем так хорош, когда ты захочешь… Ну, иди к ним. А то после ванны здесь всегда жарко и пар…