Неточные совпадения
Всю дорогу приятели молчали. Левин
думал о том, что означала эта перемена выражения на лице Кити, и то уверял себя, что есть надежда, то приходил в отчаяние и ясно видел, что его надежда безумна, а между тем чувствовал себя совсем
другим человеком, не похожим на того, каким он был до ее улыбки и слов: до свидания.
И вдруг они оба почувствовали, что хотя они и
друзья, хотя они обедали вместе и пили вино, которое должно было бы еще более сблизить их, но что каждый
думает только
о своем, и одному до
другого нет дела. Облонский уже не раз испытывал это случающееся после обеда крайнее раздвоение вместо сближения и знал, что надо делать в этих случаях.
Вронский взял письмо и записку брата. Это было то самое, что он ожидал, — письмо от матери с упреками за то, что он не приезжал, и записка от брата, в которой говорилось, что нужно переговорить. Вронский знал, что это всё
о том же. «Что им за делo!»
подумал Вронский и, смяв письма, сунул их между пуговиц сюртука, чтобы внимательно прочесть дорогой. В сенях избы ему встретились два офицера: один их, а
другой другого полка.
Она
думала теперь именно, когда он застал ее, вот
о чем: она
думала, почему для
других, для Бетси, например (она знала ее скрытую для света связь с Тушкевичем), всё это было легко, а для нее так мучительно?
Она молча села в карету Алексея Александровича и молча выехала из толпы экипажей. Несмотря на всё, что он видел, Алексей Александрович всё-таки не позволял себе
думать о настоящем положении своей жены. Он только видел внешние признаки. Он видел, что она вела себя неприлично, и считал своим долгом сказать ей это. Но ему очень трудно было не сказать более, а сказать только это. Он открыл рот, чтобы сказать ей, как она неприлично вела себя, но невольно сказал совершенно
другое.
Кити с гордостью смотрела на своего
друга. Она восхищалась и ее искусством, и ее голосом, и ее лицом, но более всего восхищалась ее манерой, тем, что Варенька, очевидно, ничего не
думала о своем пении и была совершенно равнодушна к похвалам; она как будто спрашивала только: нужно ли еще петь или довольно?
Она ни
о чем
другом не могла говорить и
думать и не могла не рассказать Левину своего несчастья.
Левин продолжал находиться всё в том же состоянии сумасшествия, в котором ему казалось, что он и его счастье составляют главную и единственную цель всего существующего и что
думать и заботиться теперь ему ни
о чем не нужно, что всё делается и сделается для него
другими.
Два мальчика в тени ракиты ловили удочками рыбу. Один, старший, только что закинул удочку и старательно выводил поплавок из-за куста, весь поглощенный этим делом;
другой, помоложе, лежал на траве, облокотив спутанную белокурую голову на руки, и смотрел задумчивыми голубыми глазами на воду.
О чем он
думал?
«Смотреть — он
подумает, что я изучаю его, боюсь; не смотреть — он
подумает, что я
о другом думаю.
О женских своих
друзьях и
о первейшем из них,
о графине Лидии Ивановне, Алексей Александрович не
думал. Все женщины, просто как женщины, были страшны и противны ему.
Правда, что легкость и ошибочность этого представления
о своей вере смутно чувствовалась Алексею Александровичу, и он знал, что когда он, вовсе не
думая о том, что его прощение есть действие высшей силы, отдался этому непосредственному чувству, он испытал больше счастья, чем когда он, как теперь, каждую минуту
думал, что в его душе живет Христос и что, подписывая бумаги, он исполняет Его волю; но для Алексея Александровича было необходимо так
думать, ему было так необходимо в его унижении иметь ту, хотя бы и выдуманную, высоту, с которой он, презираемый всеми, мог бы презирать
других, что он держался, как за спасение, за свое мнимое спасение.
— Вы приедете ко мне, — сказала графиня Лидия Ивановна, помолчав, — нам надо поговорить
о грустном для вас деле. Я всё бы дала, чтоб избавить вас от некоторых воспоминаний, но
другие не так
думают. Я получила от нее письмо. Она здесь, в Петербурге.
— Вы бы лучше
думали о своей работе, а именины никакого значения не имеют для разумного существа. Такой же день, как и
другие, в которые надо работать.
В саду они наткнулись на мужика, чистившего дорожку. И уже не
думая о том, что мужик видит ее заплаканное, а его взволнованное лицо, не
думая о том, что они имеют вид людей, убегающих от какого-то несчастья, они быстрыми шагами шли вперед, чувствуя, что им надо высказаться и разубедить
друг друга, побыть одним вместе и избавиться этим от того мучения, которое оба испытывали.
Она счастлива, делает счастье
другого человека и не забита, как я, а верно так же, как всегда, свежа, умна, открыта ко всему»,
думала Дарья Александровна, и плутовская улыбка морщила ее губы, в особенности потому, что,
думая о романе Анны, параллельно с ним Дарья Александровна воображала себе свой почти такой же роман с воображаемым собирательным мужчиной, который был влюблен в нее.
О чем он может с таким жаром рассказывать
другому? —
думала она, глядя на двух пешеходов.
Но он не сделал ни того, ни
другого, а продолжал жить, мыслить и чувствовать и даже в это самое время женился и испытал много радостей и был счастлив, когда не
думал о значении своей жизни.
Неточные совпадения
Городничий.
О, уж там наговорят! Я
думаю, поди только да послушай — и уши потом заткнешь. (Обращаясь к Осипу.)Ну,
друг…
Никто, однако ж, на клич не спешил; одни не выходили вперед, потому что были изнежены и знали, что порубление пальца сопряжено с болью;
другие не выходили по недоразумению: не разобрав вопроса,
думали, что начальник опрашивает, всем ли довольны, и, опасаясь, чтоб их не сочли за бунтовщиков, по обычаю, во весь рот зевали:"Рады стараться, ваше-е-е-ество-о!"
Пробираюсь вдоль забора и вдруг слышу голоса; один голос я тотчас узнал: это был повеса Азамат, сын нашего хозяина;
другой говорил реже и тише. «
О чем они тут толкуют? —
подумал я. — Уж не
о моей ли лошадке?» Вот присел я у забора и стал прислушиваться, стараясь не пропустить ни одного слова. Иногда шум песен и говор голосов, вылетая из сакли, заглушали любопытный для меня разговор.
Подумайте не
о мертвых душах, а <
о> своей живой душе, да и с Богом на
другую дорогу!
Он
думал о благополучии дружеской жизни,
о том, как бы хорошо было жить с
другом на берегу какой-нибудь реки, потом чрез эту реку начал строиться у него мост, потом огромнейший дом с таким высоким бельведером, [Бельведер — буквально: прекрасный вид; здесь: башня на здании.] что можно оттуда видеть даже Москву и там пить вечером чай на открытом воздухе и рассуждать
о каких-нибудь приятных предметах.