Неточные совпадения
Это была сухая, желтая, с черными блестящими глазами, болезненная и нервная женщина. Она любила Кити, и
любовь ее к ней, как и всегда
любовь замужних к девушкам, выражалась в
желании выдать Кити по своему идеалу счастья замуж, и потому желала выдать ее за Вронского. Левин, которого она в начале зимы часто у них встречала, был всегда неприятен ей. Ее постоянное и любимое занятие при встрече с ним состояло в том, чтобы шутить над ним.
«Одно честолюбие, одно
желание успеть — вот всё, что есть в его душе, — думала она, — а высокие соображения,
любовь к просвещению, религия, всё это — только орудия для того, чтоб успеть».
Она никак не могла бы выразить тот ход мыслей, который заставлял ее улыбаться; но последний вывод был тот, что муж ее, восхищающийся братом и унижающий себя пред ним, был неискренен. Кити знала, что эта неискренность его происходила от
любви к брату, от чувства совестливости за то, что он слишком счастлив, и в особенности от неоставляющего его
желания быть лучше, — она любила это в нем и потому улыбалась.
Для нее весь он, со всеми его привычками, мыслями,
желаниями, со всем его душевным и физическим складом, был одно —
любовь к женщинам, и эта
любовь, которая, по ее чувству, должна была быть вся сосредоточена на ней одной,
любовь эта уменьшилась; следовательно, по ее рассуждению, он должен был часть
любви перенести на других или на другую женщину, — и она ревновала.
— «Я знаю, что он хотел сказать; он хотел сказать: ненатурально, не любя свою дочь, любить чужого ребенка. Что он понимает в
любви к детям, в моей
любви к Сереже, которым я для него пожертвовала? Но это
желание сделать мне больно! Нет, он любит другую женщину, это не может быть иначе».
Лицо Обломова вдруг облилось румянцем счастья: мечта была так ярка, жива, поэтична, что он мгновенно повернулся лицом к подушке. Он вдруг почувствовал смутное
желание любви, тихого счастья, вдруг зажаждал полей и холмов своей родины, своего дома, жены и детей…
С ее красой любви не знать, Бермята? // Не верю я. Таких чудес на свете // Не слыхано. Природой неизменно // Положена пора любви для всех. // Не верю я. Но если правда, как же // Не гневаться подателю тепла? // Удвоим же старания исправить // Невольный грех. Ужли из берендеев // На мой призыв никто не отзовется? // Кому из вас Снегурочка милее? // Кто может в ней младенческую душу //
Желанием любви зажечь, скажите!
— Трюфели, говорит господин Янсутский, возбуждают
желание любви, — сказал m-me Меровой Тюменев, устремляя на нее масленый взгляд.
Неточные совпадения
Неужели это прекрасное чувство было заглушено во мне
любовью к Сереже и
желанием казаться перед ним таким же молодцом, как и он сам? Незавидные же были эти
любовь и
желание казаться молодцом! Они произвели единственные темные пятна на страницах моих детских воспоминаний.
Не без труда и не скоро он распутал тугой клубок этих чувств: тоскливое ощущение утраты чего-то очень важного, острое недовольство собою,
желание отомстить Лидии за обиду, половое любопытство к ней и рядом со всем этим напряженное
желание убедить девушку в его значительности, а за всем этим явилась уверенность, что в конце концов он любит Лидию настоящей
любовью, именно той, о которой пишут стихами и прозой и в которой нет ничего мальчишеского, смешного, выдуманного.
Иногда Клим испытывал
желание возразить девочке, поспорить с нею, но не решался на это, боясь, что Лида рассердится. Находя ее самой интересной из всех знакомых девочек, он гордился тем, что Лидия относится к нему лучше, чем другие дети. И когда Лида вдруг капризно изменяла ему, приглашая в тарантас
Любовь Сомову, Клим чувствовал себя обиженным, покинутым и ревновал до злых слез.
Они воскрешали в памяти Самгина забытые им речи Серафимы Нехаевой о
любви и смерти, о космосе, о Верлене, пьесах Ибсена, открывали Эдгара По и Достоевского, восхищались «Паном» Гамсуна, утверждали за собою право свободно отдаваться зову всех
желаний, капризной игре всех чувств.
Его несколько тревожила сложность настроения, возбуждаемого девушкой сегодня и не согласного с тем, что он испытал вчера. Вчера — и даже час тому назад — у него не было сознания зависимости от нее и не было каких-то неясных надежд. Особенно смущали именно эти надежды. Конечно, Лидия будет его женою, конечно, ее
любовь не может быть похожа на истерические судороги Нехаевой, в этом он был уверен. Но, кроме этого, в нем бродили еще какие-то неопределимые словами ожидания,
желания, запросы.