Неточные совпадения
— Я слышу очень
интересный разговор, — прибавил он и подошел к
другому концу стола, у которого сидел хозяин с двумя помещиками.
«Это всё само собой, — думали они, — и
интересного и важного в этом ничего нет, потому что это всегда было и будет. И всегда всё одно и то же. Об этом нам думать нечего, это готово; а нам хочется выдумать что-нибудь свое и новенькое. Вот мы выдумали в чашку положить малину и жарить ее на свечке, а молоко лить фонтаном прямо в рот
друг другу. Это весело и ново, и ничего не хуже, чем пить из чашек».
В первый же день школьной жизни Фома, ошеломленный живым и бодрым шумом задорных шалостей и буйных, детских игр, выделил из среды мальчиков двух, которые сразу показались ему
интереснее других. Один сидел впереди его. Фома, поглядывая исподлобья, видел широкую спину, полную шею, усеянную веснушками, большие уши и гладко остриженный затылок, покрытый ярко-рыжими волосами.
Неточные совпадения
Не загляни автор поглубже ему в душу, не шевельни на дне ее того, что ускользает и прячется от света, не обнаружь сокровеннейших мыслей, которых никому
другому не вверяет человек, а покажи его таким, каким он показался всему городу, Манилову и
другим людям, и все были бы радешеньки и приняли бы его за
интересного человека.
Иногда Клим испытывал желание возразить девочке, поспорить с нею, но не решался на это, боясь, что Лида рассердится. Находя ее самой
интересной из всех знакомых девочек, он гордился тем, что Лидия относится к нему лучше, чем
другие дети. И когда Лида вдруг капризно изменяла ему, приглашая в тарантас Любовь Сомову, Клим чувствовал себя обиженным, покинутым и ревновал до злых слез.
«Конечно, это —
другие люди, — напомнил он себе, но тотчас же подумал: — Однако с какой-то стороны они, пожалуй,
интереснее. Чем? Ближе к обыденной жизни?»
«Красива, умела одеться, избалована вниманием мужчин. Книжной мудростью не очень утруждала себя. Рациональна. Правильно оценила отца и хорошо выбрала
друга, — Варавка был наиболее
интересный человек в городе. И — легко “делал деньги”»…
Еще недавно вещи, привычные глазу, стояли на своих местах, не возбуждая интереса к ним, но теперь они чем-то притягивали к себе, тогда как
другие,
интересные и любимые, теряли свое обаяние.