Неточные совпадения
Степан Аркадьич получал и читал либеральную газету, не крайнюю, но того направления, которого держалось большинство. И, несмотря на то, что ни наука, ни искусство, ни политика собственно не интересовали его, он твердо держался тех взглядов на все эти предметы,
каких держалось большинство и его газета, и изменял их, только
когда большинство изменяло их,
или, лучше сказать, не изменял их, а они сами в нем незаметно изменялись.
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда
как его товарищи теперь,
когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных дорог
или председатель присутствия,
как Облонский; он же (он знал очень хорошо,
каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.
Потому ли, что дети непостоянны
или очень чутки и почувствовали, что Анна в этот день совсем не такая,
как в тот,
когда они так полюбили ее, что она уже не занята ими, — но только они вдруг прекратили свою игру с тетей и любовь к ней, и их совершенно не занимало то, что она уезжает.
Брат лег и ― спал
или не спал ― но,
как больной, ворочался, кашлял и,
когда не мог откашляться, что-то ворчал. Иногда,
когда он тяжело вздыхал, он говорил: «Ах, Боже мой» Иногда,
когда мокрота душила его, он с досадой выговаривал: «А! чорт!» Левин долго не спал, слушая его. Мысли Левина были самые разнообразные, но конец всех мыслей был один: смерть.
Княгиня подошла к мужу, поцеловала его и хотела итти; но он удержал ее, обнял и нежно,
как молодой влюбленный, несколько раз, улыбаясь, поцеловал ее. Старики, очевидно, спутались на минутку и не знали хорошенько, они ли опять влюблены
или только дочь их.
Когда князь с княгиней вышли, Левин подошел к своей невесте и взял ее за руку. Он теперь овладел собой и мог говорить, и ему многое нужно было сказать ей. Но он сказал совсем не то, что нужно было.
― Левин! ― сказал Степан Аркадьич, и Левин заметил, что у него на глазах были не слезы, а влажность,
как это всегда бывало у него,
или когда он выпил,
или когда он расчувствовался. Нынче было то и другое. ― Левин, не уходи, ― сказал он и крепко сжал его руку за локоть, очевидно ни за что не желая выпустить его.
Если же назначение жалованья отступает от этого закона,
как, например,
когда я вижу, что выходят из института два инженера, оба одинаково знающие и способные, и один получает сорок тысяч, а другой довольствуется двумя тысячами;
или что в директоры банков общества определяют с огромным жалованьем правоведов, гусаров, не имеющих никаких особенных специальных сведений, я заключаю, что жалованье назначается не по закону требования и предложения, а прямо по лицеприятию.
Но ему во всё это время было неловко и досадно, он сам не знал отчего: оттого ли, что ничего не выходило из каламбура: «было дело до Жида, и я дожида-лся»,
или от чего-нибудь другого.
Когда же наконец Болгаринов с чрезвычайною учтивостью принял его, очевидно торжествуя его унижением, и почти отказал ему, Степан Аркадьич поторопился
как можно скорее забыть это. И, теперь только вспомнив, покраснел.
Чувствуя, что примирение было полное, Анна с утра оживленно принялась за приготовление к отъезду. Хотя и не было решено, едут ли они в понедельник
или во вторник, так
как оба вчера уступали один другому, Анна деятельно приготавливалась к отъезду, чувствуя себя теперь совершенно равнодушной к тому, что они уедут днем раньше
или позже. Она стояла в своей комнате над открытым сундуком, отбирая вещи,
когда он, уже одетый, раньше обыкновенного вошел к ней.
Мысли казались ему плодотворны,
когда он
или читал
или сам придумывал опровержения против других учений, в особенности против материалистического; но
как только он читал
или сам придумывал разрешение вопросов, так всегда повторялось одно и то же.
Неточные совпадения
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни
или на другом
каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь:
когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься,
когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению
или к неискусству врача.
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже
когда ложишься спать, все думаешь: «Господи боже ты мой,
как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?..» Наградит ли оно
или нет — конечно, в его воле; по крайней мере, я буду спокоен в сердце.
Но бумага не приходила, а бригадир плел да плел свою сеть и доплел до того, что помаленьку опутал ею весь город. Нет ничего опаснее,
как корни и нити,
когда примутся за них вплотную. С помощью двух инвалидов бригадир перепутал и перетаскал на съезжую почти весь город, так что не было дома, который не считал бы одного
или двух злоумышленников.
Однако Аленка и на этот раз не унялась,
или,
как выражается летописец, «от бригадировых шелепов [Ше́леп — плеть, палка.] пользы для себя не вкусила». Напротив того, она
как будто пуще остервенилась, что и доказала через неделю,
когда бригадир опять пришел в кабак и опять поманил Аленку.
Я возвращался домой пустыми переулками станицы; месяц, полный и красный,
как зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта домов; звезды спокойно сияли на темно-голубом своде, и мне стало смешно,
когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли
или за какие-нибудь вымышленные права!..