Неточные совпадения
Левин приезжал в Москву всегда взволнованный, торопливый, немножко стесненный и раздраженный этою стесненностью и большею частью с совершенно-новым, неожиданным взглядом
на вещи.
Был ясный морозный день. У подъезда рядами стояли кареты, сани, ваньки, жандармы. Чистый народ, блестя
на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным дорожкам, между русскими домиками с резными князьками; старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми ветвями от снега, казалось, были разубраны в
новые торжественные ризы.
В это время один из молодых людей, лучший из
новых конькобежцев, с папироской во рту, в коньках, вышел из кофейной и, разбежавшись, пустился
на коньках вниз по ступеням, громыхая и подпрыгивая. Он влетел вниз и, не изменив даже свободного положения рук, покатился по льду.
Когда он возвратился через несколько минут, Степан Аркадьич уже разговаривал с графиней о
новой певице, а графиня нетерпеливо оглядывалась
на дверь, ожидая сына.
Дорогой, в вагоне, он разговаривал с соседями о политике, о
новых железных дорогах, и, так же как в Москве, его одолевала путаница понятий, недовольство собой, стыд пред чем-то; но когда он вышел
на своей станции, узнал кривого кучера Игната с поднятым воротником кафтана, когда увидал в неярком свете, падающем из окон станции, свои ковровые сани, своих лошадей с подвязанными хвостами, в сбруе с кольцами и мохрами, когда кучер Игнат, еще в то время как укладывались, рассказал ему деревенские новости, о приходе рядчика и о том, что отелилась Пава, — он почувствовал, что понемногу путаница разъясняется, и стыд и недовольство собой проходят.
С бодрым чувством надежды
на новую, лучшую жизнь, он в девятом часу ночи подъехал к своему дому.
Когда он увидал всё это,
на него нашло
на минуту сомнение в возможности устроить ту
новую жизнь, о которой он мечтал дорогой.
— Браво! Вронский! — закричал Петрицкий, вскакивая и гремя стулом. — Сам хозяин! Баронесса, кофею ему из
нового кофейника. Вот не ждали! Надеюсь, ты доволен украшением твоего кабинета, — сказал он, указывая
на баронессу. — Вы ведь знакомы?
— Ах, с Бузулуковым была история — прелесть! — закричал Петрицкий. — Ведь его страсть — балы, и он ни одного придворного бала не пропускает. Отправился он
на большой бал в
новой каске. Ты видел
новые каски? Очень хороши, легче. Только стоит он… Нет, ты слушай.
— Проходит великая княгиня с каким-то послом, и
на его беду зашел у них разговор о
новых касках.
— Откуда я? — отвечал он
на вопрос жены посланника. — Что же делать, надо признаться. Из Буфф. Кажется, в сотый раз, и всё с
новым удовольствием. Прелесть! Я знаю, что это стыдно; но в опере я сплю, а в Буффах до последней минуты досиживаю, и весело. Нынче…
Он смотрел
на дверь, и лицо его имело странное
новое выражение.
Он смотрел
на нее и был поражен
новою духовною красотой ее лица.
Но княгиня Бетси терпеть не могла этого тона его, sneering, [насмешливого,] как она называла это, и, как умная хозяйка, тотчас же навела его
на серьезный разговор об общей воинской повинности. Алексей Александрович тотчас же увлекся разговором и стал защищать уже серьезно
новый указ пред княгиней Бетси, которая нападала
на него.
Мысли его, как и тело, совершали полный круг, не нападая ни
на что
новое.
Степан Аркадьич, сойдя вниз, сам аккуратно снял парусинный чехол с лакированного ящика и, отворив его, стал собирать свое дорогое,
нового фасона ружье. Кузьма, уже чуявший большую дачу
на водку, не отходил от Степана Аркадьича и надевал ему и чулки и сапоги, что Степан Аркадьич охотно предоставлял ему делать.
— Есть, брат! Вот видишь ли, ты знаешь тип женщин Оссиановских… женщин, которых видишь во сне… Вот эти женщины бывают
на яву… и эти женщины ужасны. Женщина, видишь ли, это такой предмет, что, сколько ты ни изучай ее, всё будет совершенно
новое.
Потные, измученные скакавшие лошади, провожаемые конюхами, уводились домой, и одна зa другой появлялись
новые к предстоящей скачке, свежие, большею частию английские лошади, в капорах, со своими поддернутыми животами,похожие
на странных огромных птиц.
Как и во всех местах, где собираются люди, так и
на маленьких немецких водах, куда приехали Щербацкие, совершилась обычная как бы кристаллизация общества, определяющая каждому его члену определенное и неизменное место. Как определенно и неизменно частица воды
на холоде получает известную форму снежного кристалла, так точно каждое
новое лицо, приезжавшее
на воды, тотчас же устанавливалось в свойственное ему место.
Кити покраснела от радости и долго молча жала руку своего
нового друга, которая не отвечала
на её пожатие, но неподвижно лежала в её руке. Рука не отвечала
на пожатие, но лицо М-llе Вареньки просияло тихою, радостною, хотя и несколько грустною улыбкой, открывавшею большие, но прекрасные зубы.
Она нашла это утешение в том, что ей, благодаря этому знакомству, открылся совершенно
новый мир, не имеющий ничего общего с её прошедшим, мир возвышенный, прекрасный, с высоты которого можно было спокойно смотреть
на это прошедшее.
Впрочем, в ожидании поры исполнять в больших размерах свои планы, Кити и теперь,
на водах, где было столько больных и несчастных, легко нашла случай прилагать свои
новые правила, подражая Вареньке.
Сергея Ивановича
на минуту удивило это неожиданное воззрение
на дело; но он тотчас составил
новый план атаки.
— Впрочем, — нахмурившись сказал Сергей Иванович, не любивший противоречий и в особенности таких, которые беспрестанно перескакивали с одного
на другое и без всякой связи вводили
новые доводы, так что нельзя было знать,
на что отвечать, — впрочем, не в том дело. Позволь. Признаешь ли ты, что образование есть благо для народа?
Огромное пространство луга было скошено и блестело особенным,
новым блеском, со своими уже пахнущими рядами,
на вечерних косых лучах солнца.
— Матушки!!
Новое, белое платье! Таня! Гриша! — говорила мать, стараясь спасти платье, но со слезами
на глазах улыбаясь блаженною, восторженною улыбкой.
Новые платья сняли, велели надеть девочкам блузки, а мальчикам старые курточки и велели закладывать линейку, опять, к огорчению приказчика, — Бурого в дышло, чтоб ехать за грибами и
на купальню. Стон восторженного визга поднялся в детской и не умолкал до самого отъезда
на купальню.
Но третий ряд мыслей вертелся
на вопросе о том, как сделать этот переход от старой жизни к
новой.
Во всех этих случаях муж уступал или продавал неверную жену, и та самая сторона, которая за вину не имела права
на вступление в брак, вступала в вымышленные, мнимо узаконенные отношения с
новым супругом.
Теперь Алексей Александрович намерен был требовать: во-первых, чтобы составлена была
новая комиссия, которой поручено бы было исследовать
на месте состояние инородцев; во-вторых, если окажется, что положение инородцев действительно таково, каким оно является из имеющихся в руках комитета официальных данных, то чтобы была назначена еще другая
новая ученая комиссия для исследования причин этого безотрадного положения инородцев с точек зрения: а) политической, б) административной, в) экономической, г) этнографической, д) материальной и е) религиозной; в-третьих, чтобы были затребованы от враждебного министерства сведения о тех мерах, которые были в последнее десятилетие приняты этим министерством для предотвращения тех невыгодных условий, в которых ныне находятся инородцы, и в-четвертых, наконец, чтобы было потребовано от министерства объяснение о том, почему оно, как видно из доставленных в комитет сведений за №№ 17015 и 18308, от 5 декабря 1863 года и 7 июня 1864, действовало прямо противоположно смыслу коренного и органического закона, т…, ст. 18, и примечание в статье 36.
Она вздрогнула и от холода и от внутреннего ужаса, с
новою силою охвативших ее
на чистом воздухе.
— Нет, вы не хотите, может быть, встречаться со Стремовым? Пускай они с Алексеем Александровичем ломают копья в комитете, это нас не касается. Но в свете это самый любезный человек, какого только я знаю, и страстный игрок в крокет. Вот вы увидите. И, несмотря
на смешное его положение старого влюбленного в Лизу, надо видеть, как он выпутывается из этого смешного положения! Он очень мил. Сафо Штольц вы не знаете? Это
новый, совсем
новый тон.
Наделавшая столько шума и обратившая общее внимание связь его с Карениной, придав ему
новый блеск, успокоила
на время точившего его червя честолюбия, но неделю тому назад этот червь проснулся с
новою силой.
Стремов, тоже член комиссии и тоже задетый за живое, стал оправдываться, — и вообще произошло бурное заседание; но Алексей Александрович восторжествовал, и его предложение было принято; были назначены три
новые комиссии, и
на другой день в известном петербургском кругу только и было речи, что об этом заседании.
Указав кучеру место под навесом
на большом, чистом и прибранном
новом дворе с обгоревшими сохами, старик попросил Левина в горницу.
Чисто одетая молодайка, в калошках
на босу ногу, согнувшись, подтирала пол в
новых сенях.
И он с свойственною ему ясностью рассказал вкратце эти
новые, очень важные и интересные открытия. Несмотря
на то, что Левина занимала теперь больше всего мысль о хозяйстве, он, слушая хозяина, спрашивал себя: «Что там в нем сидит? И почему, почему ему интересен раздел Польши?» Когда Свияжский кончил, Левин невольно спросил: «Ну так что же?» Но ничего не было. Было только интересно то, что «оказывалось» Но Свияжский не объяснил и не нашел нужным объяснять, почему это было ему интересно.
Главное же — ему нужно было ехать не откладывая: надо успеть предложить мужикам
новый проект, прежде чем посеяно озимое, с тем чтобы сеять его уже
на новых основаниях.
Заговаривая с мужиками о том же и делая им предложения сдачи
на новых условиях земель, он тоже сталкивался с тем главным затруднением, что они были так заняты текущей работой дня, что им некогда было обдумывать выгоды и невыгоды предприятия.
Сначала Левин думал сдать всё хозяйство, как оно было, мужикам работникам и приказчику
на новых товарищеских условиях, но очень скоро убедился, что это невозможно, и решился подразделить хозяйство.
Дальнее поле, лежавшее восемь лет в залежах под пусками, было взято с помощью умного плотника Федора Резунова шестью семьями мужиков
на новых общественных основаниях, и мужик Шураев снял
на тех же условиях все огороды.
Правда, мужики этой компании, хотя и условились вести это дело
на новых основаниях, называли эту землю не общею, а испольною, и не раз и мужики этой артели и сам Резунов говорили Левину: «получили бы денежки за землю, и вам покойнее и нам бы развяза».
Для того же, чтобы теоретически разъяснить всё дело и окончить сочинение, которое, сообразно мечтаниям Левина, должно было не только произвести переворот в политической экономии, но совершенно уничтожить эту науку и положить начало
новой науке — об отношениях народа к земле, нужно было только съездить за границу и изучить
на месте всё, что там было сделано в этом направлении и найти убедительные доказательства, что всё то, что там сделано, — не то, что нужно.
Новая комиссия для исследования во всех отношениях быта инородцев была составлена и отправлена
на место с необычайною, возбуждаемою Алексеем Александровичем быстротой и энергией.
Из театра Степан Аркадьич заехал в Охотный ряд, сам выбрал рыбу и спаржу к обеду и в 12 часов был уже у Дюссо, где ему нужно было быть у троих, как
на его счастье, стоявших в одной гостинице: у Левина, остановившегося тут и недавно приехавшего из-за границы, у
нового своего начальника, только что поступившего
на это высшее место и ревизовавшего Москву, и у зятя Каренина, чтобы его непременно привезти обедать.
При пилюлях Сергея Ивановича все засмеялись, и в особенности громко и весело Туровцын, дождавшийся наконец того смешного, чего он только и ждал, слушая разговор. Степан Аркадьич не ошибся, пригласив Песцова. С Песцовым разговор умный не мог умолкнуть ни
на минуту. Только что Сергей Иванович заключил разговор своей шуткой, Песцов тотчас поднял
новый.
И разговор тотчас же перескочил
на новую тему женского образования.
Сняв венцы с голов их, священник прочел последнюю молитву и поздравил молодых. Левин взглянул
на Кити, и никогда он не видал ее до сих пор такою. Она была прелестна тем
новым сиянием счастия, которое было
на ее лице. Левину хотелось сказать ей что-нибудь, но он не знал, кончилось ли. Священник вывел его из затруднения. Он улыбнулся своим добрым ртом и тихо сказал: «поцелуйте жену, и вы поцелуйте мужа» и взял у них из рук свечи.
Вронский в эти три месяца, которые он провел с Анной за границей, сходясь с
новыми людьми, всегда задавал себе вопрос о том, как это
новое лицо посмотрит
на его отношения к Анне, и большею частью встречал в мужчинах какое должно понимание. Но если б его спросили и спросили тех, которые понимали «как должно», в чем состояло это понимание, и он и они были бы в большом затруднении.
Когда Анна вышла в шляпе и накидке и, быстрым движением красивой руки играя зонтиком, остановилась подле него, Вронский с чувством облегчения оторвался от пристально устремленных
на него жалующихся глаз Голенищева и с
новою любовию взглянул
на свою прелестную, полную жизни и радости подругу.