Неточные совпадения
— Что? подкрепляешься на работу? — сказал пухлый
офицер,
садясь подле него.
— Вот неразлучные, — прибавил Яшвин, насмешливо глядя на двух
офицеров, которые выходили в это время из комнаты. И он
сел подле Вронского, согнув острыми углами свои слишком длинные по высоте стульев стегна и голени в узких рейтузах. — Что ж ты вчера не заехал в красненский театр? — Нумерова совсем недурна была. Где ты был?
Не успел Вронский посмотреть седло, о котором надо было сделать распоряжение, как скачущих позвали к беседке для вынимания нумеров и отправления. С серьезными, строгими, многие с бледными лицами, семнадцать человек
офицеров сошлись к беседке и разобрали нумера. Вронскому достался 7-й нумер. Послышалось: «
садиться!»
Лидия с
офицером сели около Антонины Сергеевны. Лили отошла в сторонку, сделав продолжительно церемонный поклон с приседанием. Ее тетка продолжала разговор с офицером. Он держался, как в доме родственников: не спросил позволения у хозяйки закурить толстую папиросу в пенковой трубке и заговорил сиплым баском.
Неточные совпадения
Пышная дама так и подпрыгнула с места, его завидя, и с каким-то особенным восторгом принялась приседать; но
офицер не обратил на нее ни малейшего внимания, а она уже не смела больше при нем
садиться.
Вдруг, с некоторым шумом, весьма молодцевато и как-то особенно повертывая с каждым шагом плечами, вошел
офицер, бросил фуражку с кокардой на стол и
сел в кресла.
— Прошу оставить меня в покое, — тоже крикнул Тагильский,
садясь к столу, раздвигая руками посуду. Самгин заметил, что руки у него дрожат. Толстый
офицер с седой бородкой на опухшем лице, с орденами на шее и на груди, строго сказал:
В другой раз, где-то в поясах сплошного лета, при безветрии, мы прохаживались с отцом Аввакумом все по тем же шканцам. Вдруг ему вздумалось взобраться по трехступенной лесенке на площадку, с которой обыкновенно, стоя, командует вахтенный
офицер. Отец Аввакум обозрел море и потом, обернувшись спиной к нему, вдруг…
сел на эту самую площадку «отдохнуть», как он говаривал.
Когда подводы все наполнились мешками, и на мешки
сели те, которым это было разрешено, конвойный
офицер снял фуражку, вытер платком лоб, лысину и красную толстую шею и перекрестился.