Волчок ковылял и повизгивал, серая шерсть вихрами торчала на ввалившихся ребрах. Но глаза смотрели весело и детски доверчиво. Он вилял хвостом.
Подошел к сугробу у помойки, стал взрывать носом снег. Откопал бумажку, задорно бросился на нее, начал теребить. Откинется, смотрит с приглядывающеюся усмешкою, подняв свисающее ухо, залает и опять накинется на бумажку.
Одолевая жуть, Лелька
подошла к сугробу. Человек уже лежал неподвижно, боком. Лицо было очень странное, — как будто все залито чернилами. Пьяный вылил себе на голову чернильницу? Или кто запустил в него ею? И вдруг Лелька вздрогнула: не чернила это, а кровь! Да, кровь!
Неточные совпадения
Разгребая снег, мы нашли под ним много сухой травы и принялись ее резать ножами. В одном месте, ближе
к реке, виднелся
сугроб в рост человека. Я
подошел к нему и ткнул палкой. Она уперлась во что-то упругое, я тронул в другом месте и почувствовал то же упругое сопротивление. Тогда я снял лыжу и стал разгребать снежный
сугроб. При свете огня показалось что-то темное.
На дачу Иванова вела лесная тропинка, которую сплошь занесло снегом… Из-за стволов и
сугробов кое-где мерцали одинокие огоньки. Несколько минут назад мне пришлось пройти мимо бывшей генеральской дачи, теперь я
подходил к бывшей дачке Урмановых. От обеих на меня повеяло холодом и тупой печалью. Я
подошел к палисаднику и взглянул в окно, в котором видел Урманова. Черные стекла были обведены белой рамкой снега… Я стоял, вспоминал и думал…
Он
подошел к якуту и, взяв его за шиворот, вышвырнул вон из избы. Потом
подошел к Макару. Ему, как местному жителю, татарин оказал больше почета: широко отворив двери, он поддал бедняге сзади ногою такого леща, что Макар вылетел из избы и ткнулся носом прямо в
сугроб снега.
Я ушел в свою комнату,
подошел к окну. На улице серели
сугробы хрящеватого снега. Суки ветел над забором тянулись, как окаменевшие черные змеи. Было мокро и хмуро. Старуха с надвинутым на лоб платком шла с ведром по грязной, скользкой тропинке. Все выглядело спокойно и обычно, но было то и не то, во всем чувствовался скрытый ужас.