Неточные совпадения
Левин вдруг покраснел, но не так, как краснеют взрослые люди, — слегка, сами того не замечая, но так, как краснеют мальчики, — чувствуя, что они смешны своей застенчивостью и вследствие того стыдясь и краснея еще больше, почти до слез. И так странно
было видеть это умное, мужественное лицо в таком детском состоянии, что Облонский перестал
смотреть на него.
— Ну, этого я не понимаю, — сказал Сергей Иванович. — Одно я понимаю, — прибавил он, — это урок смирения. Я иначе и снисходительнее стал
смотреть на то, что называется подлостью, после того как брат Николай стал тем, что он
есть… Ты знаешь, что он сделал…
— Что это от вас зависит, — повторил он. — Я хотел сказать… я хотел сказать… Я за этим приехал… что…
быть моею женой! — проговорил он, не зная сам, что̀ говорил; но, почувствовав, что самое страшное сказано, остановился и
посмотрел на нее.
Кити чувствовала, как после того, что произошло, любезность отца
была тяжела Левину. Она видела также, как холодно отец ее наконец ответил
на поклон Вронского и как Вронский с дружелюбным недоумением
посмотрел на ее отца, стараясь понять и не понимая, как и за что можно
было быть к нему недружелюбно расположенным, и она покраснела.
— Я больше тебя знаю свет, — сказала она. — Я знаю этих людей, как Стива, как они
смотрят на это. Ты говоришь, что он с ней говорил об тебе. Этого не
было. Эти люди делают неверности, но свой домашний очаг и жена — это для них святыня. Как-то у них эти женщины остаются в презрении и не мешают семье. Они какую-то черту проводят непроходимую между семьей и этим. Я этого не понимаю, но это так.
Кити
посмотрела на его лицо, которое
было на таком близком от нее расстоянии, и долго потом, чрез несколько лет, этот взгляд, полный любви, которым она тогда взглянула
на него и
на который он не ответил ей, мучительным стыдом резал ее сердце.
Он
был еще худее, чем три года тому назад, когда Константин Левин видел его в последний раз.
На нем
был короткий сюртук. И руки и широкие кости казались еще огромнее. Волосы стали реже, те же прямые усы висели
на губы, те же глаза странно и наивно
смотрели на вошедшего.
На минуту она опомнилась и поняла, что вошедший худой мужик, в длинном нанковом пальто,
на котором не доставало пуговицы,
был истопник, что он
смотрел на термометр, что ветер и снег ворвались за ним в дверь; но потом опять всё смешалось…
Когда доктора остались одни, домашний врач робко стал излагать свое мнение, состоящее в том, что
есть начало туберкулезного процесса, но… и т. д. Знаменитый доктор слушал его и в середине его речи
посмотрел на свои крупные золотые часы.
Он знал очень хорошо, что в глазах этих лиц роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может
быть смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь
на то, чтобы вовлечь ее в прелюбодеянье, что роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может
быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и
посмотрел на кузину.
Он
смотрел на нее и
был поражен новою духовною красотой ее лица.
Губы его
были строго сжаты, и глаза не
смотрели на нее.
«Знает он или не знает, что я делал предложение? — подумал Левин, глядя
на него. — Да, что-то
есть хитрое, дипломатическое в его лице», и, чувствуя, что краснеет, он молча
смотрел прямо в глаза Степана Аркадьича.
Когда Вронский
смотрел на часы
на балконе Карениных, он
был так растревожен и занят своими мыслями, что видел стрелки
на циферблате, но не мог понять, который час.
Только отъехав верст семь, он настолько опомнился, что
посмотрел на часы и понял, что
было половина шестого и что он опоздал.
Он не хотел видеть и не видел, что в свете уже многие косо
смотрят на его жену, не хотел понимать и не понимал, почему жена его особенно настаивала
на том, чтобы переехать в Царское, где жила Бетси, откуда недалеко
было до лагеря полка Вронского.
— Подайте чаю да скажите Сереже, что Алексей Александрович приехал. Ну, что, как твое здоровье? Михаил Васильевич, вы у меня не
были;
посмотрите, как
на балконе у меня хорошо, — говорила она, обращаясь то к тому, то к другому.
Лицо ее
было бледно и строго. Она, очевидно, ничего и никого не видела, кроме одного. Рука ее судорожно сжимала веер, и она не дышала. Он
посмотрел на нее и поспешно отвернулся, оглядывая другие лица.
«Да вот и эта дама и другие тоже очень взволнованы; это очень натурально», сказал себе Алексей Александрович. Он хотел не
смотреть на нее, но взгляд его невольно притягивался к ней. Он опять вглядывался в это лицо, стараясь не читать того, что так ясно
было на нем написано, и против воли своей с ужасом читал
на нем то, чего он не хотел знать.
Анна, не отвечая мужу, подняла бинокль и
смотрела на то место, где упал Вронский; но
было так далеко, и там столпилось столько народа, что ничего нельзя
было разобрать. Она опустила бинокль и хотела итти; но в это время подскакал офицер и что-то докладывал Государю. Анна высунулась вперед, слушая.
Кити с гордостью
смотрела на своего друга. Она восхищалась и ее искусством, и ее голосом, и ее лицом, но более всего восхищалась ее манерой, тем, что Варенька, очевидно, ничего не думала о своем пении и
была совершенно равнодушна к похвалам; она как будто спрашивала только: нужно ли еще
петь или довольно?
Она нашла это утешение в том, что ей, благодаря этому знакомству, открылся совершенно новый мир, не имеющий ничего общего с её прошедшим, мир возвышенный, прекрасный, с высоты которого можно
было спокойно
смотреть на это прошедшее.
Но Константину Левину скучно
было сидеть и слушать его, особенно потому, что он знал, что без него возят навоз
на неразлешенное поле и навалят Бог знает как, если не
посмотреть; и резцы в плугах не завинтят, а поснимают и потом скажут, что плуги выдумка пустая и то ли дело соха Андревна, и т. п.
— Вот как! Но скажи, как мужики
смотрят на это? Должно-быть, посмеиваются, что чудит барин.
А я ведь хотел
было прийти
на покос
посмотреть на тебя, но жара
была такая невыносимая, что я не пошел дальше леса.
«Как красиво! — подумал он, глядя
на странную, точно перламутровую раковину из белых барашков-облачков, остановившуюся над самою головой его
на середине неба. — Как всё прелестно в эту прелестную ночь! И когда успела образоваться эта раковина? Недавно я
смотрел на небо, и
на нем ничего не
было — только две белые полосы. Да, вот так-то незаметно изменились и мои взгляды
на жизнь!»
Зная это и зная, что выражение в эту минуту его чувств
было бы несоответственно положению, он старался удержать в себе всякое проявление жизни и потому не шевелился и не
смотрел на нее.
«Без сомнения, наше общество еще так дико (не то, что в Англии), что очень многие», — и в числе этих многих
были те, мнением которых Алексей Александрович особенно дорожил, — «
посмотрят на дуэль с хорошей стороны; но какой результат
будет достигнут?
Девушка, уже давно прислушивавшаяся у ее двери, вошла сама к ней в комнату. Анна вопросительно взглянула ей в глаза и испуганно покраснела. Девушка извинилась, что вошла, сказав, что ей показалось, что позвонили. Она принесла платье и записку. Записка
была от Бетси. Бетси напоминала ей, что нынче утром к ней съедутся Лиза Меркалова и баронесса Штольц с своими поклонниками, Калужским и стариком Стремовым,
на партию крокета. «Приезжайте хоть
посмотреть, как изучение нравов. Я вас жду», кончала она.
Может
быть, вы склонны
смотреть на вещи слишком трагически.
«Я не в силах
буду говорить с нею без чувства упрека,
смотреть на нее без злобы, и она только еще больше возненавидит меня, как и должно
быть.
Она положила обе руки
на его плечи и долго
смотрела на него глубоким, восторженным и вместе испытующим взглядом. Она изучала его лицо за то время, которое она не видала его. Она, как и при всяком свидании, сводила в одно свое воображаемое мое представление о нем (несравненно лучшее, невозможное в действительности) с ним, каким он
был.
― Я не защищаю, мне совершенно всё равно; но я думаю, что если бы ты сам не любил этих удовольствий, то ты мог бы отказаться. А тебе доставляет удовольствие
смотреть на Терезу в костюме
Евы…
— Ну, мы разно
смотрим на это дело, — холодно сказал Алексей Александрович. — Впрочем, не
будем говорить об этом.
— Вот, сказал он и написал начальные буквы: к, в, м, о: э, н, м, б, з, л, э, н, и, т? Буквы эти значили:«когда вы мне ответили: этого не может
быть, значило ли это, что никогда, или тогда?» Не
было никакой вероятности, чтоб она могла понять эту сложную фразу; но он
посмотрел на нее с таким видом, что жизнь его зависит от того, поймет ли она эти слова.
Это видно
было по тому, как они говорили с ним, как ласково, любовно
смотрели на него даже все незнакомые.
— Бетси говорила, что граф Вронский желал
быть у нас, чтобы проститься пред своим отъездом в Ташкент. — Она не
смотрела на мужа и, очевидно, торопилась высказать всё, как это ни трудно
было ей. — Я сказала, что я не могу принять его.
Степан Аркадьич передал назад письмо и с тем же недоумением продолжал
смотреть на зятя, не зная, что сказать. Молчание это
было им обоим так неловко, что в губах Степана Аркадьича произошло болезненное содрогание в то время, как он молчал, не спуская глаз с лица Каренина.
Не отвечая
на его слова, Варя нагнулась над ним нерадостной улыбкой
посмотрела ему в лицо. Глаза
были светлые, не лихорадочные, но выражение их
было строгое.
И поэтому, не
будучи в состоянии верить в значительность того, что он делал, ни
смотреть на это равнодушно, как
на пустую формальность, во всё время этого говенья он испытывал чувство неловкости и стыда, делая то, чего сам не понимает, и потому, как ему говорил внутренний голос, что-то лживое и нехорошее.
Он
смотрел на ее высокую прическу с длинным белым вуалем и белыми цветами,
на высоко стоявший сборчатый воротник, особенно девственно закрывавший с боков и открывавший спереди ее длинную шею и поразительно тонкую талию, и ему казалось, что она
была лучше, чем когда-нибудь, — не потому, чтоб эти цветы, этот вуаль, это выписанное из Парижа платье прибавляли что-нибудь к ее красоте, но потому, что, несмотря
на эту приготовленную пышность наряда, выражение ее милого лица, ее взгляда, ее губ
были всё тем же ее особенным выражением невинной правдивости.
Кити
смотрела на всех такими же отсутствующими глазами, как и Левин.
На все обращенные к ней речи она могла отвечать только улыбкой счастья, которая теперь
была ей так естественна.
Священник зажег две украшенные цветами свечи, держа их боком в левой руке, так что воск капал с них медленно, и пoвернулся лицом к новоневестным. Священник
был тот же самый, который исповедывал Левина. Он
посмотрел усталым и грустным взглядом
на жениха и невесту, вздохнул и, выпростав из-под ризы правую руку, благословил ею жениха и так же, но с оттенком осторожной нежности, наложил сложенные персты
на склоненную голову Кити. Потом он подал им свечи и, взяв кадило, медленно отошел от них.
Чарская отвечала ему только улыбкой. Она
смотрела на Кити, думая о том, как и когда она
будет стоять с графом Синявиным в положении Кити и как она тогда напомнит ему его теперешнюю шутку.
— Ну,
будем смотреть, кто из них прежде станет
на ковер. Я советовала Кити.
Вронский в эти три месяца, которые он провел с Анной за границей, сходясь с новыми людьми, всегда задавал себе вопрос о том, как это новое лицо
посмотрит на его отношения к Анне, и большею частью встречал в мужчинах какое должно понимание. Но если б его спросили и спросили тех, которые понимали «как должно», в чем состояло это понимание, и он и они
были бы в большом затруднении.
Он знал очень хорошо манеру дилетантов (чем умнее они
были, тем хуже) осматривать студии современных художников только с той целью, чтоб иметь право сказать, что искусство пало и что чем больше
смотришь на новых, тем более видишь, как неподражаемы остались великие древние мастера.
Он стал
смотреть на свою картину всем своим полным художественным взглядом и пришел в то состояние уверенности в совершенстве и потому в значительности своей картины, которое нужно
было ему для того исключающего все другие интересы напряжения, при котором одном он мог работать.
Левин не мог спокойно
смотреть на брата, не мог
быть сам естествен и спокоем в его присутствии.
Обе несомненно знали, что такое
была жизнь и что такое
была смерть, и хотя никак не могли ответить и не поняли бы даже тех вопросов, которые представлялись Левину, обе не сомневались в значении этого явления и совершенно одинаково, не только между собой, но разделяя этот взгляд с миллионами людей,
смотрели на это.